Мой муж - страница 29

Отвратительные ощущения, словно я курица без башки и меня уже ошпарили, чтобы ощипать.

– В платье париться пойдёшь? Или в простынке? – посмеиваясь спросил Исаев, а я уже конкретно смотрела на черпак, с желанием огреть его им.

Ну почему он всегда берёт верх?!

– Голышом пойду! – заявила я, гордо вздёрнув подбородок.

Один чёрт ему ничего не достанется, и отчего я краснею, он не разберёт.

Пусть облизывается!

– Ух ты!

Под усмешку Исаева через голову хотела стянуть платье и так поторопилась, что забыла про две верхних пуговицы. Не расстегнув их, я просто нелепо застряла в ситцевой не тянущейся горловине. Попытки выпутаться были безуспешны, мне стало трудно дышать и пришлось обратиться к Исаеву, который всё это время обхохатывался в сторонке, наверняка пялясь на мою грудь!

– Помоги мне! Ты что не видишь, что я застряла?! – потребовала у него помощи, злясь, что он надо мной потешается.

– Какая шустрая, так раздеться торопилась, что аж застряла, – с удовольствием комментировал Исаев, помогая освободиться.

Я молчала и заставляла себя ни в коем случае не пытаться прикрыться. Иначе всей моей смелости и дерзости грош цена.

– Ну вот, ты на свободе, – радостно объявил Медведь, стаскивая с меня платье до конца и тут же стискивая в объятьях, лишая свободы и накрывая губы жгучим поцелуем.

С перцем я точно переборщила, язык Исаева был острый как кофе, даже спустя время. Губы зажгло с новой силой, но чёрт! Даже при таких условиях, целоваться с Медведем было приятно. От попытки прервать поцелуй сердце в груди делало возмущённый кульбит, и я снова и снова позволяла Исаеву ласкать мои губы.

Но только губы!

Как только Исаев дотронулся до моей груди тяжёлой ладонью, я сразу отстранилась, аж пятки горели так хотелось дать дёру!

– Спасибо, – поблагодарила, запоздало и тяжело дыша, – А сам чего? – кивнула на его штаны и рубашку, – Стесняешься? – спросила с вызовом, думая, как бы его отвлечь, чтобы он отошёл от меня, а я могла бы снять трусы, сама я при этом вся тряслась как цуцик.

Он усмехнулся, отступил к противоположной стене, и не отводя от меня взгляда стал раздеваться, а цель у меня была иная. Я думала, разденусь догола пока он будет сам раздеваться, а там юркну в парилку, и чёрт разбери отчего я такая красная. Но Исаев пялился на меня, я на него, и, казалось, ничего мне уже не поможет, потому что он уже и сам оставался в одних трусах.

– Ах ты ж! Забыл дверь закрыть, – вдруг сообразил этот Медведь и ворча отвлёкся от меня, – Вот бы сейчас устроили стриптиз, – бухтел, закрывая дверь бани на щеколду будучи ко мне спиной.

Я эти секунды использовала с пользой. Не только успела стянуть трусы, но и забежать в парилку и даже плеснуть воды на камни, прячась за зыбкой завесой пара. Пар, конечно, быстро поднялся к потолку, но я успела сесть в углу на полку, так что ничего и не видно было Исаеву.

– Ах! Хорошо! – Медведь громко закатился в парилку, в войлочной шапочке викинга, и к моему скорей удивлению, чем радости, по пояс обмотанный простынёй.

Так и тянуло съязвить про его стеснение, но я прикусила язык.

Ещё не хватало, чтобы он перестал стесняться и избавился от цветастой простынки.

– Голову покрывать надо!– ругаясь нахлабучил мне шапочку с рожками, – На, это тебе под жопку, – и сунул мне в руки войлочный светлый коврик, – Новое, – заметил довольно и уселся на полок рядом.

– Спасибо.

Пересела с дощатого полока на войлочный коврик, уже и сама не разбирала отчего краснею, от жара в парилке или от стыда.