Вот на этой романтической ноте меня и вынесло из лифта вместе со всей толпой, туда погрузившейся. Ольшанский только успел схватить меня за руку и потащил в противоположную сторону.
– Пирожок мой дорогой! Нам совсем не туда. Там зрители, а мы с тобой будем сиять на голубом экране.
Мне не хотелось сиять, не хотелось на экране, тем более голубом. Я бы и в зрители не пошла, мне такое действо ни к чему. Все эти передачи про любовь, которая строится на обмане и естественнее играет тот, кому больше заплатили. И вот я буду играть в любовь, да еще и бесплатно. И самое худшее – с наглым бывшим одноклассником!
– Ваша комната! – Выскочила перед нами та самая девушка, одним движением нацепила на нас микрофоны и затолкала в комнатушку, размером с мою кладовку, в которой был только диван, кофейный столик и огромный телевизор.
– Это комната для любовных утех? – Я села на диван и попробовала на прочность. – Жестковат.
– Это комната для невест. – Ольшанский сел рядом и сложил руки на коленях. – Там ты смотришь, что говорит жених, здесь камера снимает, как реагируешь ты. Не забудь, что здесь все снимается.
– И в носу нельзя ковырять?
Ольшанский удивленно вскинул бровь.
– Не знал, что ты на такое способна.
– Я еще сморкаться могу.
– Подробности потом. – Он указал на правый низ экрана, где начался обратный отсчет с десяти.
– А что говорить-то? – поздно опомнилась я.
– Просто будь собой. – Мягко улыбнулся он.
Я тяжело вздохнула. Быть собой – точно не лучший вариант. Отсчет закончился, раздался противный писк и в студию вышли ведущие. Их я видела на экране, как и сейчас, но от ощущения, что скоро увижу их прямо рядом с собой, начинали трястись коленки. Поэтому, глядя на Ольшанского, сложила руки домиком и приняла вид приличной женщины, которая жаждет увидеть жениха.
Жених оказался мужчиной лет за сорок, ближе даже к пятидесяти, полноватый, но крепкий. По комплекции было видно, работяга. Такой и семью будет содержать, и в доме полочку прибьет, и всю семью на море отвезет на своей дребезжащей машине. Вот сегодня повезет кому-то! Я покосилась на Ольшанского. В таких передачах нужно говорить, а у меня рот к небу прилип. Зато Ольшанский показал на экран и выдал свою первую реплику:
– Хороший мужик, надежный.
Я улыбнулась, надо же поддерживать версию заждавшейся невесты. А жених тем временем продолжал.
– Меня зовут Михаил. Я ищу себе женщину работящую, чтобы вставала в пять утра, кормила скотину, готовила мне завтрак и будила меня к семи.
– В пять? – У меня чуть челюсть не отвалилась. Я взглянула на Ольшанского, он с жутко заинтересованным видом следил за экраном. Потом будто очнулся и с очаровательной улыбкой посмотрел на меня.
– Сложно тебе будет, ты же только в это время ложишься.
Не очень поняла, к чему он это, но переспрашивать не стала, неудобно перед камерой-то. Может, я офисный работник, добирающийся на электричке из Гатчины в центр Питера.
– И много у вас скотины? – поинтересовалась ведущая.
– Десять коров, три быка, гусей штук сорок и кур полдесятка.
– Какой хозяйственный, – попыталась я произнести это восхищенным тоном, но чуть не подавилась, когда Михаил продолжил.
– Потом мы с женой выгоняем скот и едем на рыбную ферму, у меня там осетры. Весь день занимаемся рыбой, а к вечеру возвращаемся и загоняем скот обратно. Жена готовит ужин, накрывает и может идти доить коров. После этого я отдыхаю и не мешаю жене заниматься домом.
