Лапина поджимает губы, сдерживая смех, и кивает. Да пиздец. Жаркая волна прокатывает по телу, а следом за ней выступают липкие мурашки. Надо же было так влететь. И не вырваться отсюда.
— Косорукая, — цежу сквозь зубы и внутренне дрожу. — Вытаскивай.
— Не шевелись.
Замираю и едва заставляю себя дышать. Яна давит на поршень, вливая в меня какую-то дикую смесь. Больно пиздец как, но больше страшно. Вот вроде башкой все понимаю, а победить детские страхи так и не получается. Инъекции — величайшее зло, которое может со мной произойти.
— Что ты такой впечатлительный? — приговаривает Лапина, а я неожиданно ловлю себя на мысли, что меня отпускает. От ее голоса становится спокойнее.
— Это ты изверг, — выдавливаю из себя вместе со скупой улыбкой. Может, и не все так плохо, как казалось на первый взгляд.
— Вот и все. — Она прижимает место укола и натягивает штаны. Вроде пережил и почти не опозорился.
Забирает садистские атрибуты и идет к двери. Провожаю взглядом и осторожно присаживаюсь на кровать. В правой ягодице горит и пульсирует. Вот еще не хватало. Пиздец. И жрать охота. И телефон не могу использовать. Ложусь на кровать и обреченно смотрю в потолок. Что мне еще остается?
Перед глазами Яна, такая она стала… воссоздаю в голове ее образ и улыбаюсь. Красивая и светлая. Хотя она такой и была. Переношусь в прошлое на несколько лет. Лапина… смешная такая, с двумя косичками и огромными голубыми глазами. Очки эти ее и брекеты. Но ничто не портило ее. Фарфоровая статуэтка — это про Яну. Красивая, но недоступная.
А я? А что я мог ей дать? Моя душа насквозь прогнила и погрязла в пороке. Деньги, власть, секс. Все это я познал в полной мере еще в четырнадцать и с каждым годом становилось только хуже. Я не хотел ее пачкать. Грязь клубилась вокруг меня. По-другому было нельзя. Не в моем мире. Приходилось соблюдать жесткую дистанцию. И пацанов держать в тонусе, чтобы никто не смел прикасаться.
Я над ней издевался и насмехался, а она в любви мне призналась. И поцеловала. Сама. На выпускном. Так робко и неумело, а я не принял ее любви. Минет в школьном туалете — вот мой потолок, а не чистые девочки. Она увидела… так не кстати вошла и все поняла. Так было лучше для всех.
Стук в дверь прерывает поток гнетущих мыслей.
— Можно? — Девушка в медицинском костюме заглядывает в палату.
Я немного не в ресурсе, чтобы общаться и раздавать автографы.
— Кто вы?
— Медсестра. Меня зовут Лилия. Я могу вам чем-то помочь?
Еще одна? Я предыдущую не доел.
— А где Яна? — на автомате спрашиваю.
Неужели бросила меня после всего этого? Я не согласен!
— Ее на обед позвали, — уклончиво отвечает медсестра. — Но я подумала, мало ли вам что-то нужно. Я ничем не хуже.
«Позвали». Еще и романы крутить успевает? Не мое это дело. Но отчего-то как-то неприятно. Цепляет за живое. Какого хрена вообще? Моя медсестра должна быть рядом, а не мотаться где-то! Надо отчитать, как вернется. Глупости какие в башке.
— Ничего не нужно, — недовольно бормочу я. — И это забери, — киваю на тарелки с едой. Пусть Лапину совесть замучает, что она обедает, а я тут с голоду умираю.
Лилия послушно собирает все на поднос. Вот. Почему Яна не может быть такой послушной? Что бы это изменило? Ничего.
— Хотя подожди, телефон возьми. Набирай код.
Медсестра исполняет.
— Готово.
— Последний входящий, — нажимает и кладет телефон мне на плечо, а я прижимаю его к уху. — Можешь идти.
