Губы Приходько искажаются в недовольстве.
— Сделаешь все верно, мы с тобой больше не встретимся. А если решишь меня наебать, то следующая наша встреча будет не столь приятной.
— Да с какого хера я должен забирать заявление?
Надо же, он еще в своем плачевном положении осмеливается брыкаться.
— Мы оба знаем, что парня, которого ты хочешь засадить, избили по твоей наводке.
Прищуриваюсь и пристально смотрю ему в глаза.
А зрачки так и бегают в испуге.
— Я не имею к этому отношения.
— Не зли меня, Константин Львович, — недовольно цокаю и стараюсь не заехать кулаком по наглой морде.
— Этот щенок ответит за то, что избил моего сына, — он выплевывает злостно и стискивает челюсть. — И сестренка ему теперь не поможет, хотя могла бы…
Ну, сука!
Хватаю его за грудки и мигом наклоняю тело назад. Стул держится на задних двух ножках и поскрипывает. А ублюдок почти свисает с плиты.
— Стой, стой, стой! — причитает Приходько.
А я еще сильнее сжимаю пальцы на его футболке.
— Ты, сукин сын, потребовал с девчонки два ляма, — рычу и чувствую, как у меня кровь закипает в венах. — Ты знаешь, что у нее нет таких денег. Сам же бабки лопатой тут гребешь, с мэром на короткой ноге. Я все про тебя знаю, Константин Львович. И любой твой высер в сторону Нади закончится для тебя плачевно. Ты понял меня?
Встряхиваю его и буравлю яростным взглядом.
— Понял, все понял.
— Заявление забираешь сейчас же, никаких претензий ни к Надежде, ни к ее брату не имеешь, ясно?
Ставлю его обратно, отпускаю и брезгливо отряхиваю руки.
— Ясно, — он кивает, как болванчик.
— У Нади теперь есть большой и страшный защитник, это – я. И мне не понравилось, что из-за твоей алчности она плакала. Поэтому сейчас ты ответишь за все ее слезы, которые она пролила за эти дни.
Вытягиваю руку в сторону и чувствую, как в раскрытую ладонь ложится пистолет. Федя тихо отходит назад.
— Эй, мужик, я же сказал, что все сделаю. Зачем тебе ствол? — Приходько нервно ерзает на стуле.
— Это – пневмат, — демонстрирую ему пистолет. — В магазине – двенадцать пуль, ровно столько, сколько слезинок скатилось по щекам Нади при мне.
Навожу дуло на ноги Приходько и делаю три выстрела.
Местный бизнесмен орет от страха, а я специально стреляю по плите, совсем близко от его стоп.
Мой внутренний зверь довольно урчит. Хочет крови, но мы сегодня только попугаем этого ублюдка. Чтобы у него навсегда отпало желание приближаться к Наде даже на сотни метров.
— Осталось девять, — произношу грозно и теперь целюсь в пах.
Быстро отвожу руку в сторону и делаю еще четыре выстрела.
Пули с визгом пролетают мимо трясущегося тела.
— Ты больной, — кричит Приходько и вжимает голову в плечи.
— Еще пять.
Двигаю рукой влево и еще выпускаю четыре пули.
Затем возношу руку выше и целюсь Приходько в голову.
— И контрольный.
Он испуганно приоткрывает глаза и тут же ужасается.
Без промедления жму на курок, специально направляю пулю поверх его башки.
Урок получен, сукин сын трясется, как осенний лист на ветру. Хорошо, хоть не обделался тут.
— Если наебешь меня, то все пули в следующий раз оставят в тебе дырки.
Разворачиваюсь и ухожу.
Давящее чувство испаряется из груди.
Выпустил весь гнев, высвободил черноту, поедающую меня изнутри.
Смотрю на часы, пора возвращаться в отель. До прихода Нади остается мало времени.
Но для начала мне нужно кое-что купить для нее.
То, что точно ей понравится и поможет справиться со всем тем, что я хочу сделать с ней этой ночью.
