– Не волнуйся, Хуанчо, дон Иван – хороший человек и крестный моего сына, – таким заверением Попай завершил поток восхвалений Урдинолы, на мой взгляд – совершенно излишних. – Ничего с тобой не случится.
Я вошел в камеру. Иван действительно ждал меня в компании двух незнакомых мужчин. Следом появились еще пятеро; один из них привлек мое внимание больше прочих чрезвычайно высоким ростом и аурой таинственности.
– Ну, брат, ты знаешь, кто выиграл войну, и знаешь, что новый глава всей мафии – дон Хильберто Родригес Орехуэла. Так что тебе придется отправиться в Кали, чтобы решить с ними свои проблемы, но сначала мы должны убедиться в твоей договороспособности.
Я спросил, какие доказательства будут достаточными, и получил ответ: я должен был отозвать заявление в прокуратуру с обвинением глав картеля Кали в том, что бомбу в пентхаус в Медельине 13 января 1988 года подложили по их приказу. Это был один из самых ужасных моментов в моей жизни, но я знал, что выбора у меня фактически нет. Иван добавил, что адвокат приедет ко мне в ближайшие несколько дней. Отказаться от старого обвинения в обмен на возможность остаться в живых. Это казалось достаточно простым решением, однако один лишь взгляд в глаза Урдиноле – и меня обуял дикий страх.
– Дон Иван, мне очень жаль, но я действительно боюсь ехать в Кали. Никто в здравом уме не отправится на верную гибель. Я знаю, что многие туда ездили и возвращались живыми, но если туда поеду я, то вернусь разве что в мешке для трупов. Просто потому, что я сын Пабло…
Я пытался быть честным, но добился только весьма раздраженного ответа Урдинолы:
– Да кем ты себя возомнил, что не собираешься ехать в Кали? Убить вас готова даже ваша охрана, они лишь ждут, когда мы отдадим приказ. Думаете, ваша смерть дорого стоит? Думаете, бандиты много просят? Ваше убийство обойдется в триста миллионов песо, и я могу прямо сейчас позвонить и договориться.
В камеру вошла его жена, Лорена Энао, и Урдинола резко завершил свою тираду:
– А! Валите отсюда, придурки, я буду трахаться.
Слова Ивана ошеломили меня. Я вышел из его камеры, мучимый неописуемым беспокойством. Мне едва исполнилось семнадцать, а смерть, казалось, уже готова была меня забрать. Я совсем было погрузился в безрадостные мысли, когда почувствовал аккуратное похлопывание по моему плечу. Тот высокий загадочный мужчина, которого я заметил несколькими минутами ранее, отвел меня в сторону – поговорить.
– Хуан Пабло, я знаю, что вы боитесь ехать на эту встречу. Я соглашусь: ваш страх полностью оправдан. Но вам стоит знать, что люди Кали устали от насилия, поэтому вам стоит воспользоваться возможностью, чтобы пообщаться с ними и решить проблему раз и навсегда. Урдинола только что сказал, что решение уже принято. Даже если вы никуда не поедете, вас все равно убьют. У вас остается не так много вариантов, и вам будет легче спастись, если вы поедете туда и покажете себя лицом.
Его слова поразили меня явной искренностью.
– Я ценю ваш совет, но я не знаю, кто вы… Какова ваша роль во всем этом?
– Я – Хайро Корреа Альсате. Я был врагом вашего отца с тех пор, как Генри Перес[16] возглавил военизированную группу[17] в Магдалене Медио[18]. Мое поместье Эль-Хапон расположено в департаменте Кальдас, недалеко от Ла-Дорады, и у меня было много проблем с вашим отцом. А здесь, в тюрьме, я ожидаю, пока власти решат, выдавать ли меня США.
