Она издает пронзительный визг, едва не оглушив меня, когда мои пальцы цепляют пояс ее джинс. И, сука, откуда только сила взялась — вырывает запястья из захвата, едва не заехав мне по лицу, и выкручивается из-под меня, перекатившись на другую половину кровати, и с грохотом рухнув на пол.
Фееричная реакция. От меня еще никто в панике не сбегал после предложения переспать.
Над кроватью показывается половина ее лица с бешено горящими глазами.
— Извращенец.
— Там и спи на коврике, коза, — желаю ей я, поправляю подушку, и, подавив стон, падая головой на нее, — попробуешь разбудить, и Порнхаб сегодня пополнится парочкой новых видео, обещаю.
10. Эпизод 8. Кира
Инстинкт самосохранения приказывает мне отступить, а гордость говорит, что нужен реванш. И что если отползти к двери, то можно в любой момент сбежать, и он не успеет меня схватить и начать снимать фильмы для взрослых. Ишь ты, животное!
Что я и делаю, схватив напоследок свой телефон. Отползаю и устраиваюсь на коврике у двери, скрестив ноги.
— Мажорчик, — произношу я, глядя на его профиль. Лунный холодный свет падает на него, и я прекрасно виду, что глаза парня закрыты, — спишь?
— Заткнись.
— Хочешь спою колыбельную, чтобы лучше спалось? — я набираю воздуха в легкие, и с выражением, словно на детском утреннике зачитываю, — спят убитые лисички! Спят задушенные птички. Обезглавленный хомяк. Посмотри-ка, как обмяк…
— Блять…
— Утонув в зловонной жиже, спят задушенные мыши! А на высохшем полу, рыбки кучкой спят в углу. Сторож спит с ножом в спине, спят пожарники в огне…
Мне в лицо внезапно врезается подушка, что я аж бьюсь затылком об дверь с громким «бум!». Ах ты, скотина! Я, поморщившись, тру затылок и, подобрав подушку, запихиваю ее под попу, чтобы мягче сиделось.
— Тебе не нравятся колыбельные? Могу рассказать страшную сказку на ночь. Слушай: последнее, что, я запомнил перед смертью — как острые когти рвут мое тело на части, и время на будильнике — час ночи. Я открыл глаза и с облегчением понял, что это был сон. Часы показывали без трех минут час…
Мажорчик резко открывает глаза, и я, взвизгнув, подскакиваю, пулей вылетая за дверь в коридор, потому что поднялся он очень решительно. И, видимо, с намереньем открутить мне голову.
Ладно-ладно. Пиррова победа, конечно, потому что ни я не выспалась, ни мажорчик не дошел до белого каления… но все только начинается!
Я пытаюсь ткнуться в соседние двери, но все они заперты. Козлик! Надо уточнить у девушки, какая часть дома — ее.
Поэтому я просто спускаюсь по лестнице на первый этаж, иду к кухне, открываю холодильник, дожевываю половину куска мяса, дивясь еще раз — насколько ж можно было жратву испоганить, и падаю на диванчик. Стрелка часов на стене приближается к двум ночи, и я устало закрываю глаза. Надеюсь, не просплю.
Вырубает меня почти мгновенно.
****
— Опоздаю на пятнадцать минут, — будит меня знакомый до боли в зубах голос и я открываю глаза. Блин! Сколько время?!
Часы показывают без десяти шесть. Тьфу ты, спать и спать еще. Я хочу было обратно задремать, как слышу звук открываемой дверцы холодильника и внезапно повисшую мрачную тишину.
И сажусь, выглядывая из-за спинки дивана. Мажорчик стоит ко мне спиной.
— Будешь много жрать — станешь жирным, — произношу я, — и подписчики плюнут в тебя.
Он поворачивает в мою сторону голову. Бедняга! Лицо изумительно помятое, а под глазами намечаются синяки. Хотя, даже в помятом состоянии он на редкость симпатичный. Будто у хирурга побывал, и тот ему перекроил лицо по золотому сечению.
