— Я вообще-то замужем, — поднимаю руку, демонстрируя обручалку. — А вам, Волков, я советую вернуться к своей девушке и продолжать соса… целоваться с ней. А ещё лучше — заняться наконец-то учёбой.
Сама напомнила про его бабу. Выставила себя идиоткой, молодец!
— Ты видела, как я с ней соса... целовался? Как с тобой, рот в рот? Сама видела? Хоть раз?
Вообще-то, нет. Ни разу не видела конкретно поцелуев. Хихикали, обнимались, но в рот... Вроде нет. Не видела. Но надумала, конечно же. Сочинила и представила очень многое.
Продолжаю дёргать ключ.
А Волков наблюдает за мной, прислонившись к холодной стене щекой.
— Она невинна. Уж не такая я сволочь: портить девочку ради того, чтобы ты поняла, как тебе не нравится, когда я с другой.
Я замираю. Снова поворачиваюсь. Наши глаза не отпускают друг друга.
— Зачем ты мне это говоришь, Волков? — зло шиплю на этого обнаглевшего мальчишку.
Он становится серьёзным, глаза грустные, смотрят на меня с каким-то необъяснимым обожанием.
— А что мне делать? — Шагает ближе, напирает.
Надо бы оглянуться, проверить, есть ли кто-то ещё в коридоре, не идут ли люди, но я не хочу это прекращать. Хочу и дальше слушать его.
И он продолжает:
— Я не могу выбросить тебя из головы, Жанна. Бл*дь, да ты мне снишься почти каждую ночь. Я, — опускает голову, поджимает губы, смотрит на меня снова, — я пытался быть просто твоим студентом, но… Но меня к тебе слишком сильно влечёт. Когда ты оказываешься в поле моего зрения, мне тяжело себя сдерживать, просто надо было сказать сразу. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.
Сердце ухает куда-то вниз, а потом подпрыгивает вверх, и в ладонях пощипывает. В глазах идёт рябь.
— Уходи, Волков, просто иди на свои пары. — Продолжаю мучить себя и дверь.
13. Глава 12
У меня ничего не получается с дверью, и Андрей, шагнув ближе и взглянув с жарким желанием, кладёт ладонь на мои пальцы на ключе.
Холодный металл кажется раскалённым. Тут же убираю руку, отстраняюсь. Пусть поможет, и всё. Это нормально: если женщина не может открыть дверь, то мужчина ей содействует. В этом нет ничего такого. Даже если женщина — преподаватель, а молодой мужчина — её студент.
Но его признание…
Оно сковывает, лишая меня воли. Со мной что-то не так. Я взрослая тётя, но такого накала страстей никогда не испытывала.
Волков разбирается с замком, и ключ поддаётся. Какая интересная аллегория: эта дверь такая же бесхребетная, как я.
Захожу в аудиторию и, развернувшись к нему лицом, прошу выйти. Естественно строгим и ледяным тоном.
Вот только ему всё равно.
Андрей закрывает дверь на ключ уже изнутри и бросает рюкзак на пол.
— Волков, немедленно на пару! Что там у тебя?
Он не улыбается, и нахальства в глазах больше нет.
Только тоска, а ещё желание, такое мощное и горячее, что я непроизвольно отхожу от него в сторону. Пятясь, натыкаюсь на оставленный кем-то мольберт, отодвигаю его, прячусь.
Андрей молча идёт на меня. Чувствую себя маленькой птичкой, которую гоняет по клетке лев.
Захожу за свой стол, ставлю перед собой стул. Волков откидывает его в сторону. Тот с грохотом падает на пол. Господи, хорошо, что внизу преподает Наталья Прокопьевна, она местами глухая и капельку страдает Паркинсоном.
От решительности моего студента по коже ползут мурашки.
— Волков, ты понимаешь, что женщина должна быть согласна! Иначе это насилие!
А вот теперь он плотоядно улыбается. Смотрит исподлобья.
