Мой побег в Эльдорадо - страница 21

Что такое национализм, я уже успел испытать на себе, когда был избит на улице только за то, что ответил на русском какой-то банде проходимцев. Одним словом, меня в той армии ничего хорошего не ждёт. А за то, что я так долго скрывался, мне, возможно, грозит тюремный срок за уклонение от службы. Вся эта история была в целом правдивой. Хотя избивали меня, а случалось это дважды, не на национальной почве. Два раза меня били в собственной квартире. И в одном случае это был действительно этнический молдаванин, но его национальность не имела к теме нашего конфликта никакого отношения. Разве что его поступок. Когда мы повздорили и подрались, а потом успокоились, он неожиданно схватил пустую бутылку от игристого вина и разбил ее об мою голову. В той культурной среде, в которой я находился, такой поступок был бы воспринят как нечестный, и после этого даже могло последовать жестокое наказание. Может быть, для него это была норма и в его среде победивших не судили. Но, возможно, просто попался такой индивидуум. В другом случае это было ограбление, и, насколько я успел заметить, в этой банде были люди разных национальностей. Однако мне надо было подчеркнуть всю трагичность моего положения, тем более знаю от знакомых и друзей, что попасть под кулак на улице на этнической почве вполне реалистично. Особенно это касалось начала 90-х годов. Один раз такое чуть не случилось и со мной. Мне тогда просто повезло, потому что шёл со своим товарищем, который в совершенстве владел румынским. Даже если, оглядываясь назад, я понимаю, что это было больше хулиганством, чем проявлением национализма, а тема национализма – всего лишь поводом, на тот момент это так не воспринималось.

Внимательно, а может, лишь сделав вид, что внимательно, прочитав врученное ей письмо, она протянула мне его обратно и в недоумении спросила меня, что же я хочу от нее. Я сказал, что от нее я ничего не хочу, но надеюсь только, что она может подсказать мне, какова процедура прошения политического убежища. На что, к моему величайшему разочарованию, поступил отрицательный ответ: «Извините, но я не знаю, чем вам помочь». Я попытался настоять, но встретил жесткое сопротивление и нежелание дальнейшего со мной общения. Хоть она и не хлопнула передо мной дверьми, но осадок у меня остался именно такой. Вот и приехали…

Трудно описать уровень моего морального состояния на тот момент. Но надо было поднимать голову и двигаться дальше. Я не из тех, кто будет совать её в песок и чего-то ждать. Положительным в этой истории было то, что я освободился от каких-то навязчивых идей о несуществующих спасительных соломинках. А когда вернулся в отель, был полностью освобожден от каких бы то ни было обязательств и планов, начерченных на белоснежном песке перед штормящим морем. Что делать дальше? Мои аргентинские соседи собирались на следующий день в Рим и предложили мне ехать с ними. Я подумал, что это было бы хорошим развитием событий. Рим – столица. Я обязательно найду там то, что искал. Тем более вдруг осенило: я смогу попробовать свое счастье в канадском посольстве! Приду туда и попрошу убежище. Почему бы и нет? Сказано – сделано. На следующий день я с ребятами отправился в Рим.

Дорога пролетела быстро благодаря тому, что мы всё время разговаривали на всевозможные темы, насколько позволял нам это язык общения – конечно же, английский – практически единственный язык, на котором общались молодежные отели Италии. Такой себе параллельный мир. В Рим мы прибыли к вечеру. Мне очень повезло, что поехал с сопровождением. Сам бы там попросту заблудился. Рим оказался огромным городом. Недалеко от железнодорожного вокзала Те́рмини располагалась молодежная гостиница, куда мы и направились пешком. Все улицы и дома мне казались настолько одинаковыми, что было совершенно невозможно их отличить. И первое, что бросилось в глаза, – это необычная субтропическая растительность. По парку напротив вокзала ходили люди с мегафонами, которые они направляли в небо, проигрывая через них птичьи звуки, предупреждающие, по всей видимости, об опасности. В небе летало такое количество птиц, что их можно было перепутать с грозовыми тучами. Из-за шума мегафонов птицы не решались садиться на деревья в парке. Однако находились и некоторые исключения – отчаянные смельчаки или те, кто оказывался в безвыходном положении. В парке уже намечались последствия того относительно небольшого исключения, но по численности – огромного количества птиц. Это помёт, который кое-где хрустел под ногами подобно первому выпавшему за ночь снегу где-то в наших северных широтах. Такой себе снег с душком.