Мой Пушкин - страница 2

В 1556 году Латино получил степень лиценциата, а 31 декабря 1556 года получил кафедру грамматики и латинского языка от Педро Герреро, архиепископа Гранады, и занимал эту должность в течение двадцати лет.

3 декабря 1578 года умер Гонсало Фернандес де Кордова, друг детства и защитник Хуана. Его смерти Латино посвятил элегию, обращенную новому архиепископу Хуану Мендесу де Сальватьерра.

Оставил кафедру в 1586 году, умер между 1594 и 1597 годами, был похоронен в церкви Санта-Ана, где впоследствии были похоронены его жена и дети.

Профессор Колумбийского университета, директор института в Боготе, обладатель Большой серебряной медали VI Открытого Евразийского литературного Фестиваля Фестивалей в Египте и мой друг Ruben Dario Florez Arcila поблагодарил обладателя серебряной медали того же Фестиваля Ismael Diadie Haidara (Мали) за интереснейшее сообщение об «испанском Пушкине» 16-го века, назвав сравнение Хуана с Пушкиным – «прекрасным и показательным».

Никогда не торопитесь делать окончательные выводы, даже если они кажутся вам очевидными. Не захлопывайте дверь в прошлое. Оставьте её приоткрытой. И, Бог знает, какие подробности могут обнаружиться спустя бездну лет…

Со мной так уже было. И неоднократно. Казалось бы, очевидно, что никакого Пушкина в Сибири не было и искать следы его пребывания здесь бесполезно. Однако, и тут всё оказалось не так просто и не так однозначно. Однажды, в мою больничную палату в Восточной Сибири вошла медсестра со словами «Пушкин, идите сюда!». И вслед за ней в палату вошёл Пушкин собственной персоной. Александр. На лицо – точная копия старшего сына Пушкина – Александра Александровича, каким тот был в пожилом возрасте. И фактически по происхождению – весьма и весьма вероятно, что, действительно, его родственник.

Хорошо известно, что Пушкин был в Турции. «Вот и Арпачай», – сказал мне казак. Арпачай! Наша граница! Это стоило Арарата. Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видал я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное; с детских лет путешествия были моею любимою мечтою. Долго вел я потом жизнь кочующую, скитаясь то по югу, то по северу, и никогда еще не вырывался из пределов необъятной России. Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег». (Александр Пушкин «Путешествие в Арзрум»).

И, пусть физически Пушкин в Азербайджане не бывал, но памятник ему в Баку есть, а сам он был известен в этих краях уже в 20-30-е годы ХIХ столетия. Ни одно событие, так или иначе связанное с Пушкиным, не оставалось незамеченным в Закавказье. Одним из первых, помимо Лермонтова, откликнувшихся на смерть поэта стал Мирза Фатали Ахундов. Его стихотворение «На смерть поэта» перевел на русский язык Бестужев-Марлинский.

Расположен памятник Пушкину в одноимённом сквере на пересечении улиц Пушкина и Гаджибекова. Автором монумента стал российский скульптор Юрий Орехов.

Помышлял ли Пушкин о том, чтобы посетить Баку? Безусловно. Он даже признавался в этом. Вот отрывок из путешествия Онегина:

«В ту пору мне казались нужны

Пустыни, волн края жемчужны,

И моря шум, и груды скал…»

Это Крым? Нет. Это Балтика? Нет. Это – Каспийское море в районе Апшеронского полуострова. Кто автор? Пушкин.

В другом месте читаем у того же Пушкина: «Не бросайся в бой кровавый с карабахскою толпой» («Подражание Гафизу»). Кстати, о персидской литературе: в этом «Подражании…» о ней напоминает только имя Гафиз. Топоним Карабах и имя ангела смерти – Азраил не имеют никакого отношения к персидской литературе, они азербайджанские.