– Ты о чем? – нагло улыбается, почесывая свою щетину. – А, подожди-ка, ты о том моменте, когда я примчался спасать тебя от насильников, а оказалось, что насильники – это твои руки?
– Я... Ты... Чтоб ты знал: я делала эпиляцию, а не то, что ты подумал!
– Я так и подумал, а ты о чем? – Он достаёт из холодильника банку варенья, усаживается за стол и открывает крышку. – Ложечку подашь? – А взгляд такой... такой... словно он собирается обмазать меня этим самым вареньем, а потом съесть. – И, кстати, мне тридцать четыре, если что. И я в полном расцвете сил, могу продемонстрировать, чтобы развеять твои сомнения. – Подмигивает и опускает палец в мое любимое малиновое варенье.
Самоубийца, вот кто он!
***
Со злостью отбираю у Влада банку и не могу оторвать взгляд от того, с каким наслаждением он облизывает свой палец.
Облизывает, посасывает и причмокивает.
Гипноз.
– М-м-м-м, очень вкусно, домашнее? – От наслаждения он театрально закатывает глаза, а я никак не могу определиться, чего мне хочется больше: обмазаться вареньем, чтобы он и с меня его так слизывал, либо послать этого Карлсона куда подальше.
– Домашнее, домашнее. А теперь уходи в свою берлогу разврата. – Специально придерживаю для него открытую дверь и пытаюсь состроить грозный вид. Но это тяжело, учитывая, что я стою перед ним полуголая, с банкой варенья в обнимку.
– Я тут, вообще-то, решил забежать познакомиться с соседями, а ты такая радушная хозяйка, что еще чаю не предложила, а уже выставляешь за дверь. – И по всему его расслабленному виду понимаю, что и грузовик его с места не сдвинет.
Развалился за столом как у себя дома, еще и чаю ему подавай. И снова без футболки, между прочим. А у меня это… парень есть, и рассматривание полуголых мужиков можно приравнять к измене.
– А ты всегда в таком виде ходишь?
Хочет чаю? Что ж, будет ему чай!
– С тебя пример беру. Хотя сегодня ты прям целомудренная монашка. – Искоса поглядываю на Влада, который начал потягиваться, при этом его мышцы так сексуально переливаются на солнце, что я даже забыла о чае. Господи, взрослые мужчины и в самом деле невероятно притягательны и сексуальны. Теперь начинаю понимать Линку, которая влюбилась в нашего препода.
В ответ на выпад в мою сторону молчу и злюсь на себя. За то, что вместо того, чтобы думать о свидании с Вовкой и искать в интернете рецепт самой вкусной в мире пиццы, нарезаю имбирь огромными дольками.
Будет тебе фирменный чай от Киры!
Добавляю побольше мяты, немного меда и с грохотом ставлю чашку с горячим напитком на стол перед соседом.
– Пожалуйста, пейте быстрей и выметайтесь, у меня еще куча дел.
– О, теперь мы на «вы»? – Он подозрительно смотрит на чай, помешивает ложечкой, вылавливая кусочки имбиря.
– Ну, я все-таки девушка с хорошими манерами, а вы почти в два раза старше меня…
– В два раза? Мне казалось, у нас разница всего в несколько лет. И что это за херня плавает в чашке? – капризно спрашивает он.
– Мне всего двадцать один. Будет. Через месяц.
– А я думал, тебе под тридцатку. – Он все с таким же невозмутимым видом помешивает горячий чай, а я готова взорваться от негодования.
Тридцатка? Мне? Да мне все говорят, что по виду больше восемнадцати не дашь, а тут целая тридцатка!
– Так что, ты пить будешь? А то у меня и вправду много дел. – Мой голос звучит ровно. Самоконтроль, мать твою. Но как же все-таки хочется вцепиться этому индюку в глотку и перегрызть!
