Она поставила сумочку на стойку, подошла к двери, перевернула информирующую табличку и пошла вдоль витрин, проверяя придирчивым взглядом, все ли в порядке.
— Сколько я должен? — спросил я и, не заботясь о сохранности, собрал цветы в охапку.
Мышка бросила на меня очередной боязливый взгляд и озвучила сумму.
— Ты бы переоделась, — посоветовал я тихо, протягивая карту. — Простынешь.
Агата кивнула коротко и одернула кофту, прикрывая мокрые джинсы.
— Еще раз извините, — произнес я и вышел на спасительную жару.
Рядом с девчонкой мой мозг точно работает с перебоями.
Я сел в машину и наблюдал, как мышка поспешила за шваброй в подсобку, не забывая оправдываться перед хозяйкой и смотреть в сторону парковки.
«Что же с тобой не так?» — спросил я сам у себя. А интуиция подсказывала, что как раз проблемы со мной. А Агата лишь катализатор. Ну не может зверь предать свою пару. Не может заинтересоваться чужой женщиной. Такого просто не бы-ва-ет! Иначе тысячелетний механизм регуляции количества особей нашей расы полетел бы к чертям. Не было бы людей — были бы лишь оборотни.
И эта мысль закрепляется в моем сознании.
Загадку хочется максимально быстро разгадать. Понять. Вновь обрести прежний покой.
И охапка гортензий, завернутая в сероватую бумагу, на пассажирском сиденье подталкивает к этому.
По дороге в офис я думаю над тем, к кому могу обратиться за помощью. Рассказать о проблеме во всеуслышание — это спровоцировать конфликт двух стай. Вряд ли Платов, отец Леси, будет рад узнать, что я заинтересовался другой самкой. Значит, нужно поговорить со своим Альфой с глазу на глаз. Чем быстрее — тем лучше.
У самых ворот, ведущих на территорию базы, я разворачиваюсь и еду в долину.
Проезжаю мимо основного поселка.
Наш дом выглядит пустым — окна плотно зашторены.
Странно, что Леся еще не звонила.
В особняке мне приходится красться в свою бывшую спальню, хорошенько поработать мочалкой и сменить одежду. Рубашка насквозь пропахла девчонкой, а в кожу ладоней, кажется, насовсем впитался мягкий манящий запах.
— Ой, — мама встречает меня на выходе из спальни. — Я думала, мне показалось. Ты что тут делаешь? — спрашивает и смотрит с хитрым прищуром.
Мамы остаются мамами, будь тебе десять или сто десять лет. Они задают неудобные вопросы в самый неподходящий момент.
— Нужно с дядькой поговорить.
— А, — мама берет меня под локоть и ведет к лестнице. — Что-то важное?
— Да, — я ограничиваюсь коротким ответом.
— Вы поругались с Лесей? — спрашивает она через пару шагов. — Ты впервые пришел без предупреждения.
— Нет, мы не ругались, — отвечаю я довольно резко, только подтверждая правоту сказанного.
— Ну, ладно, — она гладит мою руку и добавляет: — Лео в саду, — отпускает мой локоть и поворачивается к гостиной.
Черт! Ну вот как они умеют?.. Манипуляции — врожденный женский талант.
— Мам, — зову я. — В машине цветы, поставишь в вазу, а то завянут, — предлагаю я.
Мама оживляется, еще более заинтересованно смотрит на меня.
— Конечно, милый, — нагоняет меня. Мы вместе выходим из дома. — Очень красивые, — произносит она, ныряя в салон. — И пахнут так приятно, — подносит к моему лицу. — Нравятся?
— Да, приятно, — я стараюсь не вдыхать и киваю болванчиком.
Только не спрашивай, почему я их купил!.. Не спрашивай.
— Спасибо, сын.
Не день, а пытка.
— Угу, — мычу я и тороплюсь затеряться в саду, пока в женской голове не возникло новых догадок или теорий.
