Вздохнула и, сама того не осознавая, погладила его по лицу, убрала с него налипшие влажные пряди.
— Ты поможешь? — посмотрела на хозяина.
— Постараюсь, — кивнул он и поднялся.
Я внимательно следила за тем, как он бережно отделяет от некоторых травяных пучков ветки и листья, как складывает их в ступку, как начинает размалывать, а потом смешивает с чем-то белым, напоминающим застывший жир.
Когда мазь оказалась готова, стофки повернул эльфа на живот и занялся его раной. Сперва он принес воду и принялся промывать поврежденный участок. Аккуратно и не торопясь. Я видела, что он убирает сгустки гноя, но не отворачивалась. Силвен застонал. Так как я все еще сидела рядом, взяла его за руку. Он сперва заметался, но когда почувствовал прикосновение, сжал мою ладонь и затих.
Стофки что-то шептал, водил над ранами зажженной палочкой, которая при тлении источала резкий запах. Не скажу, что противный, просто непривычный. В самом конце он смазал раны травами и наложил чистые повязки.
Я аккуратно высвободила руку из ладони эльфа и поднялась, покачнувшись. Стофки придержал меня твердой рукой.
— Осторожнее, человеческое дитя, — сказал он.
— Я дрэо, — попыталась возразить.
Но кареглазый так лукаво улыбнулся, что я поняла: каким-то образом он знает правду о том, что я полукровка.
— Как ты узнал?
— В тебе нет магии стофки, — объяснил он.
Ничего себе! Они и отсутствие магии могут чуять! Хорошо, что мои соплеменницы такими способностями не обладают, иначе меня давно уже раскрыли бы. А так никто и не догадывается, что я не чистокровная дрэо.
— Тебе нужно поесть, пойдем, — он вышел из домика, а я, глянув на все еще лежащего без сознания эльфа, вздохнула и последовала за хозяином.
На улице уже вечерело. Солнце клонилось к западу, заливая все вокруг розоватым светом.
— Красиво, — сказала я, вдыхая чуть прохладный вечерний воздух, когда стофки указал мне на скамью у домика и я села на нее.
Мужчина расположился рядом. В его руках была большая лепешка. Он разломил ее на две части и подал мне одну.
— Спасибо, — улыбнулась я, принимая угощение. Но не спешила есть. Кусок не лез в горло.
— Ешь, — тихо сказал стофки.
— Он будет жить? — набралась смелости и задала вопрос, который в тот момент волновал меня больше всего.
— Я вытянул болезнь. Раны чистые, — пожал плечами стофки.
— Спасибо, — тугой узел, который до этого все время сжимался и сжимался в груди, словно распустился. Даже не замечала, что была напряжена, но теперь смогла нормально вдохнуть и даже откусить хлеб.
— Он дорог тебе? — снова внимательно посмотрел на меня хозяин хижины, и я вдруг поняла, где видела его глаза. Олень! У оленя точно такие же!
Я вытаращилась на стофки. Неужели легенды не врут? Я всегда думала, что превращения в животных — лишь сказки.
— Это ты был там, у ручья? — так и не ответив, завороженно разглядывая карие радужки, спросила я.
Стофки только усмехнулся.
— Ты? Ведь ты! Скажи, что я не сошла с ума!
Улыбка мужчины стала шире. И все поняла.
— Значит, легенды не врут… — ошарашенно заключила и принялась жевать лепешку.
— Некоторые из них правдивые, — все же соизволил уклончиво откликнуться он. — Как и некоторые пророчества.
При этих словах он довольно улыбнулся, как будто знал что-то, чего не знала я. Да и вообще больше никто.
— О чем ты?
— Мир прорастет из маленького зернышка, которое упадет в почву войны, когда враг пожелает спасти врага своего.
