– К вашим услугам, мисс…
– Хатауэй. – Она повернулась, чтобы представить своего спутника: – А это Меррипен.
Роан глянул на него настороженно:
– Это слово у цыган означает и «жизнь», и «смерть».
Амелия удивленно подняла брови. Она никогда не задумывалась о значении имен. Меррипен слегка передернул плечами и поморщился, всем видом показывая, что это не стоит никакого внимания.
– Сэр, – обратилась Амелия к Роану, – мы приехали, чтобы задать вам несколько вопросов…
– Я не люблю вопросов.
– Я ищу своего брата, лорда Рамзи, – упрямо продолжала Амелия, – и мне очень нужна информация… которой вы, возможно, располагаете… о том, где его можно найти.
– Я ничего бы вам не сказал, даже если бы знал. – Он говорил с небольшим иностранным акцентом и даже с намеком на аристократизм. Это был уверенный голос человека, который привык общаться с людьми самого разного сорта.
– Уверяю вас, сэр, я не стала бы причинять неудобства ни вам, ни кому-либо еще, если бы это не было абсолютно необходимо. Но прошло уже три дня, как мой брат пропал…
– Это не моя проблема. – Роан повернулся к двери.
– Он склонен водить дружбу с плохими людьми…
– Сожалею.
– Он даже, может быть, уже мертв.
– Ничем не могу помочь. Желаю удачи в дальнейших поисках. – Роан открыл дверь, собираясь уйти.
Его остановил Меррипен, заговоривший на языке цыган.
С тех пор как Меррипен впервые появился в их доме, Амелия лишь несколько раз слышала, как он говорил на этом языке. Язык звучал гортанно, с множеством согласных и растянутых гласных, но в нем была завораживающая музыка, связывавшая слова воедино.
Внимательно посмотрев на Меррипена, Роан прислонился к косяку двери.
– Это древний язык, – сказал он. – Я не слышал его уже много лет. Кто барон твоего племени?
– У меня нет племени.
Наступила пауза. Лицо Меррипена по-прежнему оставалось непроницаемым.
– Войдите. Я постараюсь что-нибудь узнать.
Они смогли войти в клуб без лишних церемоний. Роан приказал одному из служащих проводить их в закрытую для посторонних гостиную наверху. Амелия слышала голоса, звуки музыки и шум шагов, доносившиеся откуда-то снизу. Это был мужской улей, куда дамам вход был строго воспрещен.
Служащий отвел их в хорошо обставленную комнату и попросил подождать здесь возвращения Роана. Меррипен подошел к окну, выходившему на Кинг-стрит.
Амелию поразила неброская роскошь гостиной: голубой ковер ручной работы, обшитые деревянными панелями стены и обитая бархатом мебель.
– Вполне со вкусом, – отметила она, снимай шляпку и садясь к небольшому столику красного дерева. – Я почему-то ожидала увидеть нечто более… более кричащее и безвкусное.
– «Дженнерс» на порядок выше заведений такого типа. Он маскируется под клуб для джентльменов, хотя на самом деле здесь держат самый крупный банк в Лондоне.
Амелия встала и подошла к книжным полкам. Рассматривая книги, она спросила как бы невзначай:
– Как ты думаешь, почему мистер Роан отказался взять деньги у лорда Селуэя?
Меррипен бросил на нее саркастический взгляд:
– Вам известно, как цыгане относятся к материальному достатку.
– Да, я знаю, ваши люди не любят быть зависимыми. Но мне приходилось видеть, что цыгане не прочь получить пару монет за свои услуги.
– Дело не в желании быть независимым. Это гораздо больше. Если chal занимает такую должность…
– Что значит chal?
– Сын цыгана. Одеваться в дорогую одежду, долго оставаться на одном месте, получать такие деньги для него… стыдно. Неловко. Это противоречит его натуре.
