– Надень.
– Спасибо, – отвечает, поджимая губы.
– Сумка-то тебе зачем? Оставь.
– Там у меня все чертежи, – хмурится. Не знает, как поступить.
– Строить сейчас тебя все равно никто не попросит. До внутренней отделки здесь еще дохуллиард работ. Я потом подкину, куда скажешь. Где ты остановилась?
Пока она раздумывает, снимаю кожаный баул с ее плеча и оставляю на заднем сиденьи. Обхожу со спины и, схватив за руку, тяну дизайнера проекта в сторону главного здания, которое полностью выстроено.
Ее рука мягкая и теплая. Через ладонь чувствую, как ее хозяйка дрожит. Эта дрожь и мне передается, проносясь по телу электрическими разрядами.
– У мамы остановилась? – продолжаю допытываться.
Молчит.
Смотрит по сторонам и, мягко высвободив руку, прячет ее в карман. Моя ладонь тут же холодеет.
Обесточен…
– А саму коробку тоже вы строите? – Тая с интересом озирается, отходя на безопасное расстояние.
– Не шлепнись, – киваю на палку под ногами и отпинываю ее куда подальше. Морщусь, потому что теперь и ботинок грязный. – Чтобы тако-ое построить, нам с Миром пришлось бы квартиры и машины продать. Кредитовать малый и средний бизнес в нашем государстве еще не привыкли.
– Вот как?
– А надо ведь жить по средствам, – поворачиваюсь к Тае, подмигивая.
Ее щеки становятся алыми, но на мой подкол она никак не отвечает. Хмыкает и отворачивается.
– Так, – вздыхаю, широко расставляя ноги и уперев руки в бока. – Ну что тут? Тип строительства, как ты знаешь, павильонный. Будет пять корпусов. Подготовительная школа с отдельным крылом для администрации, младшая, средняя и старшая. Плюс… вон там… спортивный комплекс с бассейном и двумя залами.
– С чего планируете начать работы? – по-деловому подключается она, извлекая из кармана телефон.
Зависает в нем, хмурится и просит:
– Можно мне минуту, Вань?
– Отчего же нельзя? Хоть час, – не сводя глаз с пульсирующей венки на шее, произношу, а затем, когда Тая отворачивается, пялюсь на ее ноги.
Веду себя как идиот. Притом со стажем.
Пытаюсь прислушаться к телефонному разговору, но у Таи какой-то магический голос, который так сразу и не разберешь. Вспоминаю, что можно не подслушивать, а подсматривать, и снова пялюсь на стройные ноги.
Прикурив, зажимаю сигарету между пальцев и нетерпеливо постукиваю пяткой. Новоявленный московский дизайнер заканчивает звонок, поворачивается и чуть испуганно смотрит:
– Ты что? Подслушиваешь?
– Пф… Вот еще. Мне ваши разговоры по барабану. Неровно дышишь к Янковскому?
Она оскорбляется, нервно теребит пояс пальто и убирает телефон.
– При чем тут Максим вообще? По-моему, это ты неровно к нему дышишь. Или попросту завидуешь…
Пф…
– Вот еще. Вы, москвичи, все время думаете, что мы вам все тут обзавидовались, а мы просто живем свою периферийную жизнь и думать про это не думаем, – легко отбиваю.
– Вот и живите, – задирает нос.
Вздыхаю с трудом. С ума меня сведет, зараза.
– Пошли к прорабу, – киваю в сторону синих вагончиков на небольшом островке. – Заодно разбудим. Девять часов, а у них и конь не валялся. Так до пенсии объект не сдадим, а я еще деньги с прибыли потратить хотел.
Двигаясь на расстоянии в пару метров, добираемся до Павла Александровича и следующие два часа проводим в активной работе.
Тая сначала пишет информацию на диктофон, а потом мы возвращаемся к машине, чтобы забрать ее чертежи. Смотрит на меня победно, типа: я же говорила!
Игнорирую, сколько есть сил.
