Мне нужно это остановить. Сказать что угодно, лишь бы уберечь Лайлу от Джесси.
– У нее есть телефон. – Я по-доброму закатываю глаза, словно в наше время больше ничего и не нужно, чтобы выжить.
– Мне неудобно, что она сидит там одна, – говорит Джесси Хэнку, который печально кивает. – Она хочет есть?
– В машине лежат пончики, – быстро встреваю я.
Келли с любопытством поворачивается ко мне. Всего несколько минут назад я тыкала присутствием Лайлы Джесси в лицо, а теперь хочу, чтобы она оставалась незамеченной и неизвестной. Знаю, она думает – почему?
– Пончики – это не еда, – возражает Джесси.
– Могу приготовить ей сырный тост, – предлагает Хэнк.
– Она любит сырные тосты, правда, Бретт? – Келли улыбается мне, и за это я позже ее ударю. Она уловила мою тревогу – наверняка есть веские причины, почему я так усердно пытаюсь скрыть Лайлу от Джесси, причины, которые могут сыграть в ее пользу. Главный недостаток моей сестры – она слишком хорошо меня знает. Потому она встает и идет к машине за Лайлой.
– Прости за это, – говорю я Джесси.
– Ничего страшного, – отвечает она. – У тебя чудесная сестра. Сколько ей?
Я сглатываю.
– Тридцать один.
Джесси кривит лицо – ей это не по душе, но работать она с этим сможет.
Слышу, как за моей спиной приближаются Келли и Лайла, но не оборачиваюсь. Сижу и наблюдаю, как на лице Джесси расцветает восторг, когда она понимает, что моя чудесная сестра – не просто трудолюбивая мать-одиночка, она трудолюбивая мать-одиночка темнокожей девочки. Она нонсенс. Нетрадиционная новинка. И она в деле.
– Это Лайла, – представляет Келли. – Она безумно рада с тобой познакомиться. Она твоя большая фанатка.
– Я каждый вечер смотрю ваше шоу, – говорит Лайла, взяв Джесси за руку крепкой хваткой, которой я ее обучила.
– Правда? – восклицает Джесси писклявым голосом, какого я прежде не слышала. Затем устраивает представление, хватаясь за свою руку, когда Лайла ее отпускает – будто племянница сжала ее до поломки костей. – Твоя мама разрешает тебе так засиживаться допоздна?
– Я сова, – буднично произносит Лайла, и Джесси смеется – а как иначе?
Келли медленно озаряется, как один из тех симуляторов солнечного света, что предназначены осторожно пробудить тебя утром. Она вскидывает руки, словно ей приходится с этим мириться. Все для дочери.
– Лайле двенадцать, но такое ощущение, будто все двадцать. Ты знаешь, что она открыла интернет-магазин по продаже товаров, изготовленных имазигенскими женщинами и детьми? Она отказывается получать долю, но нашла способ зарабатывать с помощью спонсорских постов.
– Начинающая Охотница за целью! – восклицает Джесси.
Я даже теряю дар речи.
Келли кладет руку на кудри дочери, на случай если Джесси не заметила, насколько они красивы. Как будто риелтор, показывающий эксклюзивный новый объект, – думаете, что кухня – нечто, но подождите, пока не увидите хозяйскую ванную.
– Она у меня особенная.
– И с таким хорошим вкусом. Посмотри на себя и эту сумочку Mansur Gavriel. – В голосе Джесси появляется тягучее французское произношение.
– Ее купила Бретт, – говорит Лайла. С этой потертой сумочкой, болтающейся у ее узких бедер, она выглядит как маленькая модель.
Так и есть, ее купила я. Но Келли пыталась заставить Лайлу вернуть сумочку. Это противостояние длилось практически неделю, мы с Лайлой почти не разговаривали с Келли, пока она наконец не ощетинилась, когда я однажды спросила, почему на ней лишь одна серьга. «Потому что меня чертовски достало, что вы двое сговорились. Можете оставить эту чертову хреново сделанную сумку за хреновы пять сотен долларов. Да она вся в гребаных царапинах!»
