Все. До единого.
— Туфли тоже ничего, — Паша посмотрел на известную модель телесного цвета с острым носком и красной подошвой. Шпилька в семь сантиметров впечатляла. — Правда, похожа ты больше на богатую вдову, которая дождалась смерти неугодного супруга.
— Колодка сама подстраивается под стопу, — ехидно отозвалась Раиса. — Дам поносить, если надо.
— Я слишком стар для подобных приключений. К тому же Кира не простит измену ее красным «Валентино».
— Павлик, — хохотнула Раиса, — да ты никак запомнил предпочтения жены?
— Однажды с мужчиной случается беда: он встречает женщину, остепеняется и превращается в каблук, — философски сказал Паша.
По залу пронеслось сдвоенное эхо смеха. От мраморных стен оно незримо коснулось высокого потолка. Скользнуло между встроенными датчиками системы безопасности и растворилось среди бесконечно сменяющих друг друга фотографий. С проектора улыбался молодой Ярослав — один из сотни кадров былой молодости. Тогда они с Павлом еще не были богаты, не имели связей и числились в рядах «понаехавших» в столицу за сытой жизнью.
Из обедневших регионов в Москву, где кипела жизнь среди высоток и в девяноста девяти процентах протекала среди спутанных веток метро. Город, который никогда не спал, встретил новых жителей спокойно. Он дал им возможности, а уж каждый из них сам решил, как распорядиться шансом.
— Через несколько недель благотворительный вечер в доме Боярышникова, — Паша рассеянно разглядывал яркое фото.
Здесь ему сколько? Кажется, двадцать шесть. Тогда они с Кирой еще даже не познакомились, а вот с Ярославом уже вовсю кутили по клубам. Где только Раиса добыла подобный компромат? Паша держал лучшего друга за шею, накачиваясь дешевым шампанским прямо из бутылки.
— Мне пришло приглашение. Ехать не хочу, боюсь, задушу Донского голыми руками, — поморщилась Раиса.
— Ты не могла фотки поприличнее найти? — возмутился Паша и ткнул пальцем в компрометирующий снимок. — Дети увидят!
— Твоим детям давно исполнилось восемнадцать, — ядовито заметила Раиса.
— Внук увидит!
Раиса закатила глаза.
— Хотя, — задумался Паша, — учитывая его отца, там и так непонятно, что вырастет.
— Кенар, хватит ностальгировать. Ты обожаешь моего сына, — вздохнула Раиса. — Насчет вечера с местными гадюками.
— Забудь про них.
— В смысле?
Паша повернулся к удивленной Раисе, взгляд утратил былую легкость. Стал тяжелым, почти нечитаемым, и вдоль позвоночника пробежали мурашки. Ладони вспотели, но Раиса виду не подала. Незаметно отерла их о ткань юбки, облизнула пересохшие губы и взяла себя в руки.
— Объяснись.
— Скажем так, у меня появились кое-какие сведения касательно матримониальных планов замминистра культуры и бывшего личного помощника Копейкина. Гена Збруев, если помнишь.
Нахмурившись, Раиса вспомнила бывшего мэра, отбывавшего ныне срок в колонии, а также его лучшего друга. С приходом к власти Марата, о Геннадии как-то все позабыли. Он почти не появлялся на важных мероприятиях, потом вовсе ушел в тень после скандала с «Белым кроликом».
Раиса прикусила губу. Кажется, сын Павла, Антон, и сын Геннадия в свое время что-то не поделили. Из-за их спора случилась авария, после которой Антон уехал в Африку. Замаливать грехи перед обществом.
— Он разве не отошел от дел?
— Не совсем, — качнул головой Паша. — Затаился, гадит из-за угла. Подбрасывает журналистам сплетни, расшатывает положение неподкупных политиков и близких нам людей. Еще оскандалился помощник прокурора. Поймали сначала на встречах с проститутками, потом нашли незафиксированные заграничные счета. Стаса теперь тоже проверяют.
