– Это вы пели? – спросила я её.
– Да, я.
– Классно вы поёте.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Как тебя зовут?
Голос у неё, как и пение, особенный. Хоть раз услышишь, навсегда запомнишь.
– Славка. Мы с мамой только что приехали, будем жить вон там, у Ефима, – махнула я рукой в сторону его дома. – Они с мамой недавно поженились.
– Да, да, я слышала. Приятно познакомиться. Меня зовут Нола. Надеюсь, вам с мамой здесь понравится. У нас сегодня правда жарко, давно такого пекла не было.
– Для меня чем жарче, тем лучше, – бодро заявила я.
– Не зайдёшь? Угощу чаем с конфетами, – пригласила она.
Слушая её пение, я представляла её жильё другим, а оно напоминало магазин сувениров. Повсюду разнообразные сосуды, шкатулки, бутылки с длиннющими, как шеи жирафов, горлышками, какие-то финтифлюшки. На одной полке – группка матерчатых фигурок зловещего вида: с перьями на головах, с впадинами вместо глаз. В их открытых ртах торчали длинные редкие зубы, смахивающие на расчёски. И посреди всего этого возвышался рояль.
– Садись, располагайся, – сказала Нола. Принесла чай, сладости.
– А что это за страшные безглазые фигурки? – спросила я.
– Куклы-вуду.
– Я что-то про них слышала, не помню. Что это?
– Это куклы, используются в чёрной магии.
– Они вам нужны для колдовства? – удивилась я.
Ничего себе райончик: одна соседка гадает, другая колдует!
– Нет, – рассмеялась она. – Я этим не занимаюсь. Эти куклы просто как сувенир, мне их подарили друзья.
– Зачем дарить таких страшил? Лучше бы выбрали что-нибудь повеселее.
Она опять рассмеялась.
– Подарили, потому что я собираю разные поделки, видишь, сколько их у меня, а ещё подарили, потому что куклы-вуду связаны с родиной джаза – Новым Орлеаном.
– Вы поёте только джаз?
– В основном да, но поп тоже.
– А где вы выступаете?
– В ночных клубах, иногда в ресторанах.
– Как же так, с вашим голосом вам надо на сцену. Когда я вас услышала, решила, что вы известная певица. Зачем в ресторанах, народ там пьёт, жуёт, орёт. Чего там публика понимает в пении! – с пылом заявила я.
– Некоторые знаменитые певцы начинали именно с ресторанов.
– Ну, не знаю, – засомневалась я. – Шансов на это мало, скорее застрянешь в ресторане на всю жизнь. Вам надо на большую сцену.
– Меня умиляет, с какой горячностью ты рассуждаешь, – рассмеялась она опять. – Ты любишь джаз?
Сказать правду – неудобно, а врать я не рискнула: если она спросит, каких исполнителей я люблю, попаду впросак. Пришлось признаться, что к джазу я равнодушна, всегда считала его скучным, но, услышав её пение, впервые подумала, что он далеко не скучный.
– Скачаю в Интернете, – заверила я.
– Если хочешь, я могу дать послушать диски.
– Хочу.
Произнесла я это не только потому, что хотела сделать ей приятное. Самой интересно.
Она подошла к шкафу и, пока вытаскивала из ящика диски, что-то тихо напевая, льдинки в её кольцах и бусах, мерцая, мигали в такт её движениям.
– Необычные у вас украшения, – сказала я. – Камешки, как живые, светятся и перекрашиваются.
– Может, и живые, – улыбнулась она. – Это же лунный камень, а он, как говорят, обладает целебными свойствами.
Нола понравилась мне с первого же мгновения. Открытая, без фальшивостей, без наигранности, яркая. Надо маму с ней познакомить. Маме нужны настоящие друзья, в людях она не разбирается и выбирает в подруги не тех.
– Держи, – протянула Нола мне диски.
– Я послушаю и прямо на днях верну, – пообещала я и на всякий случай добавила: – Обязательно верну.
