Он видел себя там. Приземляется. Идёт по разбитым улицам. Находит её. Обнимает. Глупо. Он не умел чинить генераторы. Спотыкался бы о мусор, спрашивал ерунду. Но её смех, рассказы о падениях с доски, голос в ночных чатах зажгли в нём что-то. Не только страх. Не только гнев. Что-то тёплое, мягкое, пугающее. Он влюблялся. Сильно. И это пугало больше бури. А вдруг она пропала? А вдруг он не скажет ей?
Максим встал, прошёлся по офису, спотыкаясь о кабели. В переговорке кто-то спорил о багах, о дедлайнах. Он вернулся к столу, открыл Facebook. Её профиль. Последний пост – фото заката над океаном, три дня назад. «Готовлюсь к шторму. Держите за нас кулаки». Комментарии: «Рейч, будь осторожна», «Ты сильная, справишься». Его лайк где-то внизу. Он смотрел на её фото: волосы развеваются, доска под мышкой, улыбка – как солнце. Сердце сжалось. Он написал ещё одно сообщение:
Максим: Рейчел, я не знаю, дойдёт ли. Но я верю, ты там. Ты сильная. Моя Океанская Девочка. Напиши. Пожалуйста.
Отправлено. Серый значок. Он закрыл ноутбук, спрятал лицо в ладонях. В горле ком. Офис гудел, а он тонул в тишине.
***
В Сан-Диего рабочие тянули провода, как вены городу. Трансформаторы гудели, искры сыпались. Свет вернулся – в дома, на улицы, в подвалы, воняющие болотом. Wi-Fi ожил, слабый, как пульс. Телефон Рейчел завибрировал. Сообщения хлынули, как из плотины. Продюсер: «Ты цела? Съёмки на следующей неделе. Если не сможешь, перенесём». Друзья: «Рейч, напиши, мы сходим с ума! Как ты?» Но больше всего – шестнадцать, огромный потоп – от Максима. Страх в каждом слове. Отчаяние. Надежда. Каждая строка – канат через Тихий океан.
Рейчел сидела на крыльце. Джинсы в грязи. Руки исцарапаны ветками, черепицей, ржавым железом. Фиби рядом, пила воду из мятой бутылки. Улица пахла землёй, бензином, жжёным пластиком. Соседи пилили деревья. Дети тащили мусор, смеялись. Пальмы треснули. Машины тонули в кюветах. Провода висели, искры шипели в лужах. Столб наклонился, но стоял. Трансформатор дымил.
Рейчел показала телефон Фиби. Экран мигал. Шестнадцать сообщений. Максим. Фиби поперхнулась водой, глаза округлились.
– Шестнадцать? Счастливая ты, стерва, – хмыкнула она, но голос был тёплый.
– Он не спал. Писал. Переживал, – Рейчел улыбнулась, слабо, но искренне.
Фиби отставила бутылку. Глаза усталые, колючие, как морское стекло. – Твой русский переживает, пишет. А Тайлер? Позвонила. Не знал про ураган. Танцевал в клубе. Коктейли. Диджей. Тёлки. Сказал: «Пришли фотки». – Голос дрогнул, горький.
– Ты же этого хотела, – Рейчел коснулась её руки.
– Двадцать пять лет. Тусовки. Парни. Без слёз, без завтра. – Фиби смотрела на лужу, отражение дрожало. – Я думаю: если со мной что-то случится, Тайлеру наплевать. А твой Макс пишет, будто ты – его жизнь. Хочу так же, Рэйч. Чтобы кто-то боялся за меня.
