Моя невеста из Сан-Диего - страница 5

Прости, если вывалил на тебя слишком много. Если твой парень увидит, то боюсь, он не даст нам продолжать общаться

Рейчел: Знаешь, Макс, жизнь тут… сложная. Парень… Был парень, актёр. Расстались полгода назад. Он утонул в Голливуде – тусовки, связи, слава. Стал чужим, не тем, кто любил пиццу в три ночи. Ты пишешь про свои фейлы, дождь – это честно, не как тут. А у тебя как с этим?

Спасибо за откровенность, но обычно те, кто пишет мне, тоже пытаются показаться милыми, а сами желают просто замутить. Поэтому всё ещё не верю, что ты просто так болтаешь.

Максим перечитал её слова, чувствуя тепло и тревогу. Она открылась, но её недоверие («всё ещё не верю») напоминало о хрупкости их связи. Он восхитился её смелостью поделиться, но боялся ляпнуть что-то не то. Он долго думал, как ответить про отношения, чтобы не спугнуть.

Максим: Рейчел, побег за пиццей в три ночи – это как сцена, где всё настоящее. Сочувствую про парня, звучит тяжело, когда кто-то меняется. У меня были отношения, но всё мимо – то ли не нашёл ту, с кем по-настоящему, то ли хочу что-то сложнее, чем Лего.

Чтобы было ясно: мне интересно, как ты мыслишь. Как ты видишь мир – через океан, фильмы, книги. Актёрство – это твоя работа, классная и публичная, но это только часть. Мне интересен человек за ней.

Я очень хочу послушать и поделиться с тобой историями и, может, даже мыслями.

Был с другом в Питере в белые ночи, заблудился в три утра в мутном дворе-колодце. На улице светло как днём, а в этих дворах – лабиринты похлеще критского, сырость, эхо шагов. Как в странном сне, только реальность.

У тебя такое бывало? И давай сразу: какой самый нелепый момент вне съёмочной площадки?

Он отправил, ловя себя на мысли, что ждёт ответа как никогда раньше.

Ответ пришёл через два дня.

Рейчел:

Макс, твоё «Лего» – это сильно, понимаю, когда ищешь глубже. Белые ночи – похоже на фильм без конца.

У меня был карнавал в Венис-Бич, ночью, с фонариками и плохими тако. Заблудились с подругой Фиби, ржали до утра.

Худший фильм?

Poms of Fury – орала около бассейна в кадре, стыд.

Sunset High – тоже сыр, но Джессика Парк была весёлой.

Давай сразу договоримся. Мне нравится наше общение. Возможно, ты и правда жаждешь общения. Но если ты разочаруешь меня, наше общение сразу закончится!

И раз уж ты начал, расскажи что-нибудь настоящее про Москву. Что там цепляет, кроме Красной площади? Что-то… непарадное?

Максим улыбнулся, глядя на закат за окном. Он уже искал Sunset High на DVD ради Джессики Парк, их общей шутки. Взял Над пропастью во ржи. Их книжный клуб через океан был чудом. Рейчел, с её осторожной искренностью, стала его гаванью, несмотря на её недоверие. “Непарадная Москва”… Значит, она хочет знать больше.

Максим жил будто в новой песне – мелодия вроде знакомая, где-то уже слышал, но цепляет так, что не выкинешь из головы. Москва гудела своим: пробки, серое небо, метро, где езда в вагонах похожа на работу отбойного молотка рядом. А в нём – сплошное калифорнийское лето. Утро начиналось с телефона: не мигнул ли экран сообщением из её мира, на десять часов позади? Вечера тонули в их болтовне – он про институт, друзей, она про океан, что то шепчет, то орёт, или про очередной съёмочный фейл, где режиссёр орал громче шторма. Они строили мост через океан, слово за словом, и, чёрт возьми, это работало.

На работе он пялился в монитор с дурацкой ухмылкой – не из-за кода, а из-за её последнего сообщения: «Макс, ЧП! Чайка сперла хот-дог прямо из рук туриста! LOL! Видел бы ты, посмеялись бы вместе».