– Рахмат, – так как уже слышал это слово у нашего костра, – а что это?
– Куджи, молоко с жареным просом. Дает силу в походе. Наши пастухи и воины пьют это.
В юрте было чисто и уютно. У стены стопкой лежали самодельные цветастые лоскутные матрасы – они назывались «курпе». Апа налила нам чаю с молоком. Потом они с Жанатом заговорили по-казахски, периодически кивая в мою сторону. Я не знал ни одного слова, но прекрасно понимал, о чем шел разговор. И тогда мне в голову пришла странная и приятная мысль: все человеческие языки второстепенны, мы можем понимать друг друга и без слов, если захотим, ведь мне же понятно, о чем они говорят! Они говорят о том, что опять приехал на охоту мой отец Сан Саныч, который был у них в гостях в прошлом году, что я – его сын – пришел к ним в юрту и поживу у них некоторое время и что к приходу гостей нужно будет зарезать барана и приготовить «бешбармак».
– Завтра мы встанем до рассвета, я дам тебе коня, и мы на весь день поедем пасти овец, – этими словами Жанат приоткрывал мне дверь в другой мир, который завтра станет моим, станет частью меня самого. Для меня это был шикарный подарок.
– Мишка! Мишка! – будила меня апа.
Я проснулся, поеживаясь выпил пиалку куджи и вышел на улицу. Солнце еще не встало, но восток уже алел. Жанат подвел ко мне оседланного жеребца.
– Будет твой!
Я одним прыжком с земли вскочил в седло как Гойко Митич – без стремян – все-таки не зря дома тренировался! Жанат оценил и ухмыльнулся. Но дальше этого трюка мои умения не пошли. Жанат учил меня мягко и ненавязчиво – как и надо учить самолюбивого подростка, чтоб не дай бог ненароком не задеть ранимую гордость:
