– Не очень-то, – сказала я. – Она ведь вынуждена просить о помощи, потому что сама не все может, правда?
– А вот в этом, – отозвалась мама, выпустив облако дыма, – я, Мидж, сильно сомневаюсь. Я пристально за ней наблюдала – и, по-моему, не такая уж она и дряхлая. Вполне могла бы себя обслуживать, если бы захотела. Мне кажется, она просто убедила себя, будто не может. Завтра я попробую заставить ее сделать кое-что самостоятельно.
Тут мне стало легче. Наверное, маме тоже, – но особых успехов в том, чтобы заставить тетушку Марию делать что-то самой, она не достигла. Хотя старалась целое утро. Например, тетушка Мария говорит:
– Я оставила очки на буфете, дорогая, но это не важно.
– Так пойдите возьмите, – отвечает мама громким бодрым голосом.
Пауза, после чего тетушка Мария стонет с мягким укором:
– Я стала совсем старая, милая Бетти.
– Попробуйте, вдруг получится, – подбадривает ее мама.
– А вдруг я упаду? – предполагает тетушка Мария.
– Падайте, – говорит Крис. – Падайте носом вниз, и мы хорошенько посмеемся.
Мама свирепо глядит на него, а я иду и приношу очки.
Так все и шло, пока не объявился серый кот – он замяукал на нас из-за окна, чуть ли не расплющив о стекло уродливую плоскую морду. Тетушка Мария без малейших затруднений вскочила с дивана и прямо-таки побежала к окну, размахивая в воздухе обеими палками и истерически вопя «брысь, брысь». Кот ретировался.
– Что это вы? – поинтересовался Крис.
– Не потерплю, чтобы этот кот шастал по моему саду! – заявила тетушка Мария. – Он душит птиц.
– Чей он? – спросила мама. Она любит кошек, и я тоже.
– Откуда мне знать? – ответила тетушка Мария. Она так обозлилась на кота, что на обратном пути к дивану позабыла хотя бы раз опереться на палки. Мама подняла брови и поглядела на меня. Видала, мол?
Потом мы опрометчиво оставили Криса дома и по шли в сад поискать кота. Кота мы не нашли, а когда вернулись, Крис весь кипел от ярости. Тетушка Мария нежно его журила.
– Дорогой, я-то потерплю, но мои приятельницы огорчились до глубины души! Прошу тебя, дай слово, что больше не будешь так говорить!
Крис, конечно, получил по заслугам, но мама тут же вмешалась:
– Крис и Мидж, я сейчас наделаю вам бутербродов, и отправляйтесь дышать свежим воздухом. До вечера будьте любезны быть на улице!
– До вечера? – воскликнула тетушка Мария. – Но сегодня днем у меня здесь соберется Кружок Целительниц! Детям было бы очень полезно поприсутствовать на нашей встрече!
– Свежий воздух еще полезнее, – отрезала мама. – Крис очень бледный.
И точно. Крис выглядел так, словно сильно не выспался. Он был совсем белый, и у него опять вылезли прыщи. На протесты тетушки Марии (сегодня ветрено, скоро будет дождь, мы промокнем) мама не обратила внимания и силком вытолкала нас из дому с теплой одеждой и огромным полиэтиленовым пакетом еды.
– Сделайте мне одолжение, отдохните для разнообразия, – сказала она.
– А как же ты? – спросила я.
– Да ничего. Пока у нее будет это сборище, повожусь в саду, – ответила мама.
Мы вышли на улицу.
– Мама опять корчит из себя подвижницу, – сказала я. – Терпеть этого не могу.
Крис ответил:
– Ей нужно отработать свое чувство вины из-за гибели папы. Пускай, Мидж. – И улыбнулся – как обычно, будто все-все понимал. Казалось, стоило нам выйти из дому, и он снова стал самим собой. – Хочешь, скажу, что я вчера заметил на этой улице? Видишь дом напротив?
