Моя возлюбленная сакура - страница 11

– Я не хотел, чтобы вы во мне разочаровались!

Девушка остановилась.

– Когда я сказал, что работаю фотографом, у вас так загорелись глаза, и вы с таким вниманием меня выслушали! Я был на седьмом небе от счастья. Мне так захотелось хоть чуточку вам понравиться, что я наплел с три короба! Я сгорал от стыда! Хотел объясниться и попросить прощения. Но никак не мог набраться духу. Если бы я признался, что у меня нет постоянной работы, вы бы тут же перестали со мной общаться… И я не смог остановиться!

Теперь он выложил ей все как на духу. Теперь она поймет…

– Чего?! – на полпарка крикнула она, разворачиваясь обратно к Харуто. Брови девушки уползли на лоб. – Вы, значит, хотите сказать, что я из тех, кто судит человека по профессии?! И слушала вас только потому, что вы назвались фотографом?!

Харуто ни разу не видел, чтобы ее прелестное личико искажалось таким гневом. Он пролепетал, отступая:

– Н-нет, что вы!

А Мисаки, испепеляя его взглядом, топала прямо на него.

– А вот и да! Хорошо, не спорю, я правда подумала: надо же, фотограф, классно! Да, подумала! Да, из-за профессии! Но, знаете, не потерплю, чтобы меня в этом обвиняли!

– П-простите!

– Нет уж, это вы простите! А все-таки нельзя бросать мечту, пока не испробовали все средства! Сами сказали, что верили в свой талант! Зачем бросили фотографию? Дурак, что ли?!

– Простите…

– Хватит извиняться! Лучше б взяли себя в руки! Вдруг получилось бы?!

– А?

– А вы просто бросили! Как так-то? Хватит мяться! Если бредили фотографией, то и продолжали бы! Не надо сразу отступаться!

– Т-то есть, вы считаете, у меня правда талант?

– Чего?

– И желаете, чтобы у меня все получилось?

– Я вроде ничего не желала?

– Спасибо огромное! – воскликнул Харуто, хватая ее за руки, и Мисаки по-кошачьи подпрыгнула. – Ой, п-простите!

Молодой человек, устыдившись, тут же ее отпустил.

– Честное слово, все сделаю! Я вам верю и попробую еще раз!

– Нет, стойте, я же не в этом смысле…

– Спасибо тебе, Мисаки!

Девушка застыла: она никак не ожидала, что он вдруг перейдет на «ты».

– Вот увидишь: я стану тебя достоин!

Ему захотелось измениться. Чтобы больше никогда не прятаться за трусливой ложью. Харуто решил, что научится собой гордиться. Он захотел измениться, и потому:

– Я обязательно изменюсь!

Харуто сжал кулаки так, что побелели костяшки.

– И меня будет не стыдно полюбить!

Щеки у Мисаки порозовели, как сакура. Южный ветер взметнул в воздух ворох лепестков, и они опали между ними, точно нежные снежинки. При виде кружащейся розовой пены сердце Харуто преисполнилось решимости.

Он сделает новый шаг. И время, которое для него застыло, возобновит свой ход.

Однажды он заработает право идти рядом с ней.

Мисаки этого не хотела. Но на короткий миг сердце в груди все-таки затрепетало.

Девушка громко вздохнула. Прислонившись к стеклу, она поглядела, что за пейзаж проплывает за окнами поезда. На город уже опустился закат. Дома и многоэтажки перекрасились в рыжий.

«Я стану тебя достоин!»

Никогда в жизни Мисаки не признавались в чувствах настолько прямо. Хотя, строго говоря, не прямо тоже не признавались… «Признавались»? А он точно признался? Или Мисаки выдумала себе невесть что? Но ведь Харуто так и сказал: станет таким, «чтобы его было не стыдно полюбить». Так что, наверное, признался.

Девушка в волнении крепче сжала поручень. Нечего тут фантазировать. Этот человек уже показал себя обманщиком. Он и не такое скажет, лишь бы набить себе цену!