Чтобы не показывать пылающее лицо, девушка уткнулась носом в бледно-розовую подушку. Аяно склонилась над ней с озорной улыбкой. Мисаки махнула рукой, прогоняя подругу из комнаты, но та на этот раз почему-то уперлась. От смущения Мисаки чувствовала себя настолько не в своей тарелке, что уже собралась запустить подушкой в незваную гостью, как вдруг та выставила перед собой веером три билета на бейсбольный матч.
– Бейсбол?!
– Идем с Такаси на следующей неделе. Хочешь с нами?
– А я-то вам там зачем?
– Скучает твой братец. Говорит, совсем в последнее время с сестренкой не видится.
– Так взрослые же люди, сколько можно…
– Да ладно, ты ему вроде дочки. Знаешь, как тяжело родителям отпускать своих деток?
Мисаки представила себе грустное и обиженное лицо брата, рассмеялась:
– Ну ладно, изредка можно! – И взяла билеты.
На следующей неделе они втроем отправились на стадион «Дзингу». Мисаки уже и не помнила, когда в последний раз выбиралась на игру. Ждала с огромным нетерпением. К тому же матч выдался удивительно напряженный. Если «Своллоуз[15]» зарабатывали очко, то противники тут же отыгрывались. После каждой маленькой победы одной из команд стадион взрывался ликованием. В такой атмосфере на сердце стало легко, и после третьего стакана пива Мисаки уже тоже вовсю болела за своих.
В последний момент «Своллоуз» все ж таки переломили ход поединка в свою пользу и победили. По предложению окрыленного победой Такаси они после матча отправились в идзакаю неподалеку, чтобы отметить. Выбрали кафе, в котором собрались в основном фанаты «Своллоуз», и брат набросился на пиво вместе с такими же восторженными соседями, так что быстро захмелел и в итоге обрушился на столик.
– Ох, простудишься же так! – проворчала Аяно, накидывая на плечи парню свой кардиган.
Мисаки спросила:
– За что ты любишь Такаси?
– Что это вдруг на тебя нашло?
– Ну, то есть, ты такая красавица, работаешь на знаменитый косметический бренд, зарабатываешь наверняка… ну, не в два раза, но все-таки больше. Вот я и не понимаю, что ты в нем нашла.
Аяно набрала целую горстку эдамамэ[16] и захихикала:
– Чистая правда, я умница и красавица!
– Ну я серьезно.
– Извини, – рассмеялась Аяно, смахивая со своего бокала капли. – Он еще и храпит громко, ноги воняют, манерам не обучен, деньги считать не умеет – горюшка я с ним, надо сказать, хлебнула. А все-таки почему-то люблю.
Несколько нет назад брат еще и увлекался азартными играми. Спускал деньги на патинко[17], лодочные и лошадиные гонки – и в результате залез в долги. От Мисаки и Аяно он это скрывал. Когда все всплыло наружу, Аяно расплакалась и попросила больше никогда не играть. Ее слезы привели Такаси в чувство, и с тех пор он держался от азартных игр за пушечный выстрел.
– Аяно, ты такая терпеливая. Я бы ни за что не выдержала.
– Ну неправда. У меня никогда прежде не было таких долгих отношений.
– А как же ты в тот раз его не бросила?
– Даже не знаю, – задумчиво ответила Аяно, подпирая щеку кулаком. А затем чуть-чуть улыбнулась. – Наверное, дело в том, что у меня от него не только головная боль.
– А что же еще?
Женщина ласково тыкнула мирно спящего парня в щеку.
– Мы уже скоро шесть лет как встречаемся, а этот от меня до сих пор без ума. Я иногда как думаю? Что когда тебя всем сердцем любят – это одна из женских радостей.
– Каких еще радостей? – Мисаки непонимающе похлопала глазами.
