Я запомнил это.
Я уже говорил, что ходил дважды каждое воскресенье и в праздничные дни в церковь, но без фанатизма и даже без намерения заслужить похвалу.
Я молился каждый день, в любой ситуации в моей жизни, и я все еще молюсь сегодня.
С тех пор, как я появился на свет, мне ни на минуту не приходило в голову сомневаться в Боге, в Его всемогуществе, Его мудрости, любви и справедливости. Даже сегодня я непоколебим в этой своей твердой вере.
У меня всегда была склонность к символизму, и не только религиозному.
Для меня священен каждый человек и каждое действие, означающее что-то хорошее, благородное, глубокое.
Вот почему некоторые религиозные обычаи, в которых мне приходилось участвовать в детстве, произвели на меня особое впечатление.
Одним из таких обычаев было следующее: конфирманты, освященные святой водой в Вербное воскресенье, впервые в жизни принимали участие в Святом Причастии в последующий Зеленый четверг (Чистый четверг – прим. перевод.)
Только во время этого вечернего богослужения единственный раз в году первые четыре кандидата стояли парами по обе стороны от алтаря для служения. Они были одеты точно так же, как и пасторы – в облачения священников, с маленькими воротничками и в белых шарфах. Они стояли между священнослужителем и причастниками, подобранными парами, и держали в руках черные с золотым узором ткани покрова, чтобы ничто из предложенной Священной пищи не было утрачено.
Поскольку я пришел в церковную общину совсем юным, мне пришлось несколько раз участвовать в этой службе, прежде чем меня самого допустили к таинству.
Эти благочестивые моменты веры перед алтарем все еще влияют на меня и сегодня, спустя столько лет.
Еще одним из этих обычаев было то, что в первый день празднования Рождества в каждый год во время главного богослужения – один мальчик, должен был взойти на кафедру, чтобы прочитать пророчество Исайи.
9 стих 2 спеть со стихом 7*.
(2 Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет.
7 Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века. Ревность Господа Саваофа соделает это. * (Прим. перевод.)
Все это он делал сам, под мягкий аккомпанемент органа. Для этого требовалось храбрость, и органист нередко приходил на помощь маленькому певцу, чтобы не дать ему растеряться.
Я тоже пел это пророчество, и точно так же, как собрание слышало его от меня, оно до сих пор действует на меня и звучит во мне вплоть до самых далеких кругов моих читателей, хотя и другими словами, между строк моих книг.
Любого, кто, будучи младшим школьником, стоял на кафедре и пел бодрым высоким голосом перед слушателями, что появится яркий Свет и отныне не будет конца миру, того эта звезда сопровождает в жизни, если, конечно, он сам не противится этому Вифлеему, и которая продолжает светить даже тогда, когда все остальные звезды погаснут.
Любой, кто не привык смотреть глубже, вероятно, теперь скажет, что и здесь я натолкнулся на одну из точек, в которой крепкие опоры одна за другой были выброшены из-под моих ног, так что, в конце концов, я полностью мысленно вынужден был парить в воздухе.
Но как раз ровно наоборот. У меня ничего не отняли, но было дано очень, очень много – никакой поддержки и защиты от земли, а только веревка, достаточно прочная и твердая, чтобы спастись на ней, если откроется подо мной бездна, от которой, как утверждают фаталисты, я был зависим с самого начала.
