Мрачная фуга - страница 18

Разом забыв о нарастающей неприязни к этому человеку, в котором ей померещился тайный кукловод, она вся подалась вперед, как гончая, почуявшая зайца:

– Нет, правда?! А почему я не знала?

Ее кулачок взметнулся с угрозой Илье, который только пожал плечами.

– И у вас там хранились самые настоящие уголовные дела? А Чикатило? Тоже? Вы читали?

Его тонкие губы растянулись в усмешке:

– Любите детективы?

– Обожаю! А кто их не любит? – Вытянув палец, Катя указала на каждого за столом. – Вот кто из вас не любит детективы?

Илья даже не сомневался, что отзовется Лиза, и она не подвела, вытянула тонкую шейку, пискнула:

– Я! Мне вообще не по душе жестокость.

Небрежно отмахнувшись, Катя возразила:

– Да я не об этом. А логические загадки? Разве не интересно их решать?

– Интересно, – согласилась Полина. – Я вот люблю детективы.

Скрыв удивление, Илья подумал, что внутри этой слишком сдержанной, на его вкус, девушки, должно быть, скрывается еще тот огонек! И почему-то захотелось порадовать ее…

– Прохор Михайлович, – обратился он через длинный стол, – а вы не расскажете нам о каком-нибудь деле? А мы попробуем разгадать, кто убийца…

Катя подхватила:

– Ни у кого нет других планов на вечер?

Все промолчали, коротко переглянувшись. А хозяин дома побарабанил сухими длинными пальцами по столу и неожиданно произнес:

– Не только расскажу. Я могу показать вам.

Затаив дыхание, вытянув шеи, они следили, как Русаков развязывает узелок на дешевой картонной папке, достает пачку листов, укладывает, подравнивает. Затем не спеша обводит взглядом все лица:

– Вы же понимаете, что это копии? И что я не имел права их делать, а тем более выносить из стен Комитета?

– Мы молчок! – заверила Катя.

– У меня прямо мурашки, – прошептала Лиза, схватив Вуди за руку.

Влад метнул в нее взгляд: «Да умолкни ты!» Вслух он никогда не произносил подобного, особенно если обращался к женщине. Его мать была лучшей из них, и Влад, прежде чем сказать что-то или сделать, всегда оценивал – каково маме было бы услышать подобное? Поэтому его манеры отличались мягкостью, некоторым казавшейся вкрадчивостью, за которой таится что-то опасное…

– Ты такой обходительный – аж приторный! Так и кажется, что ты серийный убийца, – сказала ему однокашница, с которой Влад наконец познал прелести плотской любви. Оказалось, ей хотелось, чтоб он действовал погрубее…

Это новое знание погрузило его в уныние, ведь Влад точно знал, что не сможет быть жестким с женщиной. И появление в его жизни Полины только утвердило его в этом: он готов был молиться на эту девушку, разве можно вести себя с ней грубо?! За столом она обмолвилась, что любит детективы, и это насторожило Влада, но рыженькая журналистка, сама того не зная, пришла на помощь – заговорила о логических загадках. Ему полегчало: Полина как-то признавалась, что любила математику, до того как решила стать актрисой. И добавила тогда с непонятной горечью:

– Надо было математикой и заниматься…

Влад непритворно ужаснулся, машинально сложив ладони лодочкой у рта – была у него такая привычка:

– Ты что? Тогда театр лишился бы тебя!

– Невелика потеря…

– Ты так говоришь, потому что не видела себя на сцене. А я имел удовольствие. Ты так органична в любом спектакле!

– Как кошка…

– …что тебя не могла бы заменить ни одна актриса, хоть трижды заслуженная. А твоя самоирония лишь оттеняет твой талант, и становится еще заметнее, что это настоящий бриллиант.