Мрак воспоминаний - страница 3

– А почему мы раньше никогда сюда не ездили?

– Потому что я думал, что смогу забыть твою мать, что смогу жить дальше, не помня о том дне, когда ее не стало, но… – отец запнулся, втянул в себя воздух и снова посмотрел на небо.

– Но мертвые не любят забвения?

– Да, сынок, мертвые не любят забвения.

Дорога назад оказалась сложнее. Снегопад усилился, и своих следов они уже не видели. В кромешной тьме едва ли что-то можно было рассмотреть, в дали виднелся силуэт Нивы, безнадёжно застрявшей на пригорке.

Тревожный сон разбудил его среди ночи, обрывки увиденного калейдоскопом скакали перед глазами. Дыхание прихватило, пот выступил на лице, часы на стене показывали половину восьмого. Мир вокруг него уже проснулся и пришёл в движение. Солнце отражалось от окон соседнего дома, заливая его кухню своим отражением, растекаясь лучами в коридоре, оставляя след из света. До будильника оставалось ещё полчаса, но спать расхотелось. Натянув трико и накинув на плечи кардиган, он вышел на балкон и закурил свою первую сигарету, отметив тем самым начало нового дня.

Совсем скоро начнется зима, уже чувствуется ее холодное дыхание ранним утром и поздним вечером. На балконе окна покрываются причудливыми узорами, что означает только одно, ночью на улице ноль градусов как максимум. Рассвет пытается пробиться сквозь эту ледяную живопись и пока это у него получается. На асфальте лужи покрылись корочкой льда, которую в детстве так прикольно было колоть палкой либо давить на них мыском своего ботинка. Впрочем, давить лёд на лужах ему нравилось и сейчас. Как бы сказал отец: «Двадцать лет, ума нет».

Первая затяжка мягко отдала своей крепостью в голову, вызвав лёгкое и приятное головокружение. Сколько ни говорили ему не курить натощак, а всё равно что учить программированию пакетик кошачьего супа. Выдохнув дым в раскрытое окно, он отошел на шаг подальше из-за нахлынувшего потока ветра, который уже не приятно трепал тебя по волосам, а стремился содрать с тебя скальп. Докурив и потушив окурок о стенку консервной банки, выцветшей от постоянного нахождения под солнцем, он развернулся и пошел умываться.

В соседней комнате за закрытой дверью лежал его отец, который за день до этого пришел домой пьяный с рассеченной переносицей, напрочь отказавшийся отвечать на вопросы и сразу же завалившейся в кровать.

Сбегая вниз по лестнице, мельком пробежала мысль о том, что надо было всё-таки связать жизнь с чем-то другим, с чем-то, что не заставит тебя вырываться из тёплой квартиры в такую рань, с чем-то, что не заставит тебя взаимодействовать с такими же озлобленными от неверно сделанного выбора людьми, которых ты встречаешь дома, по дороге или на работе. Выбравшись на улицу, молодого человека обдал еще более суровый поток ветра, чем получасом ранее на балконе. Проклиная судьбу и сменяемость времён года, он втянул голову в плечи и быстрыми шагами пошёл в сторону автобусной остановки. Увидев удаляющиеся от нее габаритные огни, он тихонько начал шептать ругательства, теряя всякое над собой обладание, но сделав музыку погромче, прибавил ходу, понимая и принимая тот факт, что это путешествие дастся ему большой кровью. Будто услышав его мысли, судьба вырубила Мише один из беспроводных наушников, сделав прослушивание музыки по пути совсем невыносимым. А ведь ещё вчера вечером он хотел поставить их на зарядку, но оказавшись дома, стало уже не до этого.