Мраморный слон - страница 3

– До меня дошли слухи, – с равнодушным видом протянул Борис, – что ты, дорогая сестрёнка, опять дала отставку сразу двум кавалерам. Я начинаю переживать за твою репутацию…

Договорить он не успел, Лиза пронзила его ледяным взглядом и с насмешкой заметила:

– Зато ты, братец, ещё не вскружил ни одной красивой головки, хоть и старше меня будешь. Подумай лучше о своей репутации.

Барышня резко отвернулась и хотела уже заговорить с седоусым генералом Константином Фёдоровичем Зориным, за обе щеки уплетающим холодную свинину вприкуску с ломтём поджаренного хлеба. Борис же решил, что их разговор ещё не окончен и всем корпусом подался к сестре. И наверняка могла бы случиться ссора, как это часто бывало среди молодых людей, но в этот момент генерал, громко икнув, откинулся на спинку стула и неловким взмахом руки опрокинул бокал с остатками красного вина, что стоял на самом краю стола. Осколки разлетелись по паркету.

– Ох, до чего ж я неловок, – удручённо запричитал он, – возраст, знаете, берёт своё. Прошу у всех прощения. И у тебя, милая княгинюшка, в особенности. Знаю я, как ты дорожишь своим хрусталём. Прости меня, старого дурака-вояку. Всё никак не привыкну к мирной жизни. С моими манерами только в палатке да в чистом поле и завтракать, – генерал с силой стал растирать отёкшее запястье. – Рана старая, уж пора бы забыть о ней, но не выходит, вот рука стала плохо слушаться.

– Полноте, друг мой Константин Фёдорович. Уж лучше осколки посуды собирать, чем осколки отношений, – княгиня строго посмотрела на Бориса и Лизавету и погрозила им пальцем. Потом эту же руку протянула генералу, сидевшему за столом слева от неё, и он нежно прижался к ней белыми пушистыми усами. – Но вот вино в столь ранний час никого до добра ещё не доводило.

– Ох, матушка, знаю я эту свою слабость, знаю. Но что же мне делать, коль ничего кроме вина употреблять и не хочется. Чая я с детства на дух не переношу.

– А что вы скажэте за кофэ? – низким грудным голосом спросила мадам Дабль.

– Кофе? – генерал удивлённо переспросил, как будто только сейчас узнал, что кроме чая и вина существуют другие напитки. – От кофе у меня несварение. Как выпью глоточек, так в меня целый день ничего уж больше не лезет.

Значительно кивнув лакею, Константин Фёдорович тут же получил новую порцию свинины и бокал вина. И всё своё внимание незамедлительно переключил на них.

– А я вот, – мечтательно протянул импозантный мужчина лет сорока пяти, занимавший место по другую сторону от княгини Рагозиной, – ничего против кофия не имею. В Петербурге мы с Варенькой часто на завтрак только кофий и французские булочки употребляем. И ничего больше. Ваша манера завтракать немного старомодна, княгиня, но очень милая и домашняя.

Говорившего звали Фирс Львович Мелех, очередной дальний родственник княгини из Петербурга. Одет он был по последней моде, сверкал белоснежными манжетами и дорогой алмазной булавкой, приколотой к искусно повязанному, но не совсем уместно-пышному шёлковому шейному шарфу. Он с дочерью Варварой приехал навестить Анну Павловну и проживал в её доме вот уже третий месяц.

Рагозина слегка склонила голову вбок, не удостоив Фирса Львовича ответом. Аннет, которая всё время пристально наблюдала за бабушкой, заметила, как уголки её губ насмешливо дрогнули. Знала старушка что-то о дядюшке, чего никто не знал, но молчала, сколько Аннет ни пыталась у неё выведать.