– Ты расскажи, в чём соль?
Ты выскажи душевную мне боль…
– Мой дедушка – богач,
Он умер и оставил деньги, пару дач.
А умер он, видно, поутру,
И деньги дал святому он Петру.
И пишет: «Ты получишь их тогда,
Когда увидишь ты Петра.
Но если же не веришь ты,
Слетай проверь свои мечты».
ЛОСЬ И МУЖИК
Пошёл охотник в лес, вот,
Хотел убить там лося,
Да видит – рядом тот…
Оправдывался опосля,
Что вмиг на дерево залез,
Для того и существует лес.
Увидел лось ружьё, спросил: – Бать,
Ты что, хотел в меня стрелять?
Да я тебя – ядрёна мать! –
Могу копытом в землю вогнать.
Хотел ты на рогах сидеть?!
– Что ты, нет! Я в детство впал,
Залез на дерево посидеть.
Одним словом, спустить детства пар!
– Да, по деревьям лазать – это можно,
Но только двигайся там осторожно.
Сдаётся мне, что ты любитель,
И лес тут – не твоя обитель.
Я думаю, что ты плохой был ученик
И думать об учёбе в жизни не привык.
А если б ты учился в нашей школе,
Не жил ты без ума и в холе.
С тобою поступали так гуманно,
Не жизнь была – талмуда манна.
И ты бы знал и предсказать всё мог,
Хорошая была бы речь и слог.
Сказал лось и исчез.
Не понял человек – был ли бес…
Когда идёшь ты на охоту, –
Будь быстр – дай голове заботу.
ЁЕЖ, ВОЛК И ТЕНЬ
Однажды ёж спросил волка:
– Что ты всё время воешь?
Я знаю, доля ваша не легка,
Но воем общество ты колобродишь.
Когда ты воешь – всех бросает в дрожь,
Уж больно вой твой не хорош.
И слышны брань и мат,
Порой там вспоминают даже мать.
Твоя большая в чём тайна?
Ведёшь себя ты неприлично:
Поймала тебя иль мёрзлая майна,
Иль ты страдаешь манией величия?
– Ты знаешь, я иду на дело к вечеру.
Добычу ем в тот же я час,
Когда появится там любопытный лупоглаз –
Тень, словно пришла на встречу.
Не бью я, как волчицу, не калечу.
Подступит ко мне горой большой,
Я ем кусочек – он у ней кусище,
И рот-колодец – не рот, а ротище.
И к вечеру она, как великан, силище.
Кусочек вдруг становится, как воз,
И никому в рот не вопрёшь.
Проглотит тень телегу – не вопрос,
И две проглотит, если привезёшь.
Оттого берут меня завидки –
Жрёт, не подавится.
И не возьмёшь ведь под микитки.
Ничем она тут, сволочь, не отравится.
Куда ж её прогонишь?
Её ведь не подымешь, не уронишь.
Жить же мне с нею – то судьба,
В еде ведь у неё – не дурочка губа.
От зависти к ней потерял покой и сон,
Жрёт больше всех – не вою, издаю лишь стон.
И драться не слаба.
От зависти хочу махнуть я кулаком –
Она же свой поднимет – с целый дом.
И я сжимаюсь весь от страха,
И остаётся только мне орать.
Не сделает она промаха.
Тревожит эхом – чтоб не встать,
Накроет, как копной.
Такие у меня дела,
Так и живу – от зависти пускаюсь в вой.
Боюсь, чтоб зависть в дом «хи-хи» не привела.
Кто в этом мире подлунном завистник –
Всегда обидно бывает ему,
И разом тот душою сник,
Что всё досталось одному.
ЛЕВ, ПАМЯТНИК И ЛИСЫ
Шёл лев со свитой, вдруг
Он мановением рук остановил тут слуг.
Он вдруг как рыкнул: – Кто,
Я вас же спрашиваю, Дед Пихто?!
И за что такая ослику честь –
Кто-то сумел ослу то преподнесть?
И осмотрелись все вокруг,
И возле же памятника ослу стали в круг.
И подошли тут садовод и лис,
И с ним его лиса.
– Ты властелин мой, о том всё знай:
Грыз осёл концы лозы – и уродился урожай.
И кисти винограда – вес по пуду,
Не вру – пусть гадом буду!
Скажу, что били мы его ведь зря –
Спасла его вновь урожайная заря.
И лишь одна на нём вина –
Там утопились многие в реке вина.
А памятник ослу за урожай стоит,
Да восславит его пиит.
Кивком на памятник он показал
