Мулен Руж - страница 3

Три пронзительных свистка, громкий лязг железа по железу, – и вот уже многолюдный перрон за окном вздрагивает и медленно плывет назад.

А минуту спустя замелькали окрестности Альби, деревья, речушки, домики под черепичными крышами, которых он прежде никогда не видел.

– Смотри, мамочка! Смотри!

Но постепенно восторг пошел на убыль и глазеть в окно надоело.

Анри уснул.

А когда проснулся, поезд уже шел через предместья Парижа, и мальчик снова прильнул к стеклу.

– Мамочка, смотри! Дождь идет!

Высокие, некрасивые дома с закопченными стенами и покатыми крышами, натянутые между окон веревки с развешанным на них бельем. Дымящие фабричные трубы. Заросшие сорняками крошечные садики за покосившимися, местами сломанными заборами. Груды искореженного железа, ржавеющего под дождем. По грязным улицам, зябко кутаясь в пальто, муравьями снуют угрюмые мужчины и женщины. Вместо высокого голубого неба Альби – низкие грязно-серые тучи над головой. Какое все-таки неуютное место этот Париж…

Наконец, испустив протяжный вздох облегчения, паровоз остановился. Грубые мужчины в синих толстовках ввалились в купе, похватали чемоданы, словно это были их вещи, и выскочили вон. Мать натянула перчатки и поправила шляпку.

На перроне – море лиц, все кого-то ждут.

А совсем рядом возвышается над толпой и усмехается в аккуратно подстриженную бородку щеголь в сверкающем черном цилиндре. Под мышкой у него зажата трость с золотым набалдашником, а в петлице белеет гвоздика. Отец!

Когда у графа Альфонса де Тулуз-Лотрека выдавалось немного свободного времени, то есть когда ему не приходилось принимать гостей в охотничьем домике или же самому наносить визит в замок одного из многочисленных друзей, отправляться на охоту в Англию, посещать Лоншан, Эскот или дерби в Эпсоме, стрелять куропаток в Шотландии в обществе очередного сиятельного графа, выслеживать оленей в Орлеанском лесу, попивать шерри в «Кафе де ла Пэ» или «Пре-Кателан», шутливо щипать за щечку затянутую в пачку балерину в фойе Гранд-опера или прикладываться губами к ручке прелестной дамы, его можно было отыскать в апартаментах роскошного отеля «Перэ», что близ площади Мадлен. Там он жил на холостяцкий манер, отдыхая от бесконечных праздных развлечений в окружении охотничьих трофеев, слуг и любимых соколов, которые содержались в специальной затемненной комнате.

С приездом жены и ребенка привычный уклад жизни оказался нарушен, однако граф не роптал и стоически сносил все неудобства. Он сводил Анри в «Зимний цирк», а также вывез его на прогулку по Булонскому лесу. Они также исходили вдоль и поперек Большие бульвары, побывали в Тюильри и провели целый день в зоопарке, где познакомились с обезьянами, тиграми и зевающими львами.

В первый же вечер граф вознамерился уделить некоторое время воспитанию сына. Он уселся перед камином, вытянув длинные ноги к огню, поистине неотразимый в своем ярко-алом сюртуке и наглядно демонстрирующий сынишке, что это значит – быть урожденным Тулуз-Лотреком.

– Ну вот, мальчик мой, как-то раз после удачной охоты его величество и твой двоюродный дедушка Пон проезжали на лошадях через лес Фонтенбло, предаваясь воспоминаниям о старых добрых временах, о юности, прошедшей в Версале, и о Марии Антуанетте, которой тогда минуло пятнадцать и которая частенько присоединялась к их играм. Разумеется, это было еще до проклятой революции, будь она неладна. До того как к власти пришел этот негодяй… – Граф потянулся к стоящему рядом бокалу с коньяком. – Внезапно, – он сделал небольшой глоток и вытер усы, – лошадь твоего двоюродного дедушки испугалась и, взвившись на дыбы, сбросила его.