Перед глазами заплавали мошки и какие-то ранее не виданные цветные шарики. Я попытался их разогнать круговыми движениями глазных яблок, но ничего не получилось. Их стало только больше.
Голос женщины уплывал куда-то вдаль, словно кораблик, пущенный по быстротечной реке. Иногда он натыкался на камни и больно бил по ушам повышенной громкостью. Затем течение разворачивало его, и её голос снова убегал от меня. А я стоял на берегу, не решаясь бежать за ним.
– Мороженное хочешь? Я схожу в магазин, – предложила мама, разворачивая меня лицом к себе.
Я обнял её и крепко сжал. Лицо приятно легко на мамин живот. Мне не хотелось, чтобы она уходила. Тем более сейчас. Я бы не справился с чувством одиночества и брошенности.
Но мороженное я тоже хотел, поэтому мелко и неуверенно закивал в знак согласия. Лицо, смоченное слезами, поцарапалось об грубую ткань маминой одежды и защипало. Внутри, где-то в районе солнечного сплетения обидно кольнуло.
– Ну, всё-всё, успокаивайся давай. Вытирай слёзки, всё хорошо. А я пока в магазин схожу. Приду, и у-у-у, как натрескаемся с тобой мороженного! И ни с кем не поделимся, сами всё съедим! – улыбка осветила её уставшее лицо и всю кухню.
Истерика начала отступать, и я уже мог контролировать себя. Оторвавшись от матери, я вытер слезы правой рукой и подошёл к окну. Мама вышла из кухни, и, судя по звуку, начала собираться. Мошки исчезли, вместе с ними и цветные шарики. Но в ушах до сих пор звенело. Я подошёл к раковине и хорошенько умылся.
Ледяная вода освежала и стягивало моё лицо. Кровь убегала туда, где было потеплее. Сопли и слёзы одним массивом закручивались в воронку и утекали в неизвестность слива, освобождая место для новой партии.
Что это?
Я освежался около минуты, и под конец увидел, как уплывающая слизь поменяла свой цвет. Или мне показалось, что увидел.
Сделав ещё один круг руками по лицу, я со злостью брызнул всё в раковину. Она обагрилась.
Ещё и ещё раз. Результат тот же. Только теперь она вся была красная.
Я принялся судорожно смывать всё это, параллельно очищая лицо от крови. Я весь горел. Нет, даже пылал. Целая буря эмоций терзало моё детское тело в тот момент. И я никак не мог схватить и раздавить хотя бы одну.
Ужасно боялся того, что мама всё увидит. Кстати, где она?
Через минуту всё было кончено. Вода приобрела свою естественную текстуру. Моё отражение в дверце микроволновой печи также сообщило о том, что с моим внешним видом всё в порядке. Только, кажется, немного побледнел, но ничего.
Я вышел из кухни, чтобы проводить маму. На ней было красивое зелёное платье в белый горошек, часы на правой руке и парочка браслетов на левой. Волосы собраны в пучок на затылке, удерживаемые массивной заколкой. Слишком шикарный наряд для того, чтобы быстренько сбегать в ближайший магазин.
– Ну как? – спросила мама, кружась перед зеркалом в прихожей.
– Очень красиво.
– Мой ты маленький джентльмен! – взяв с обувницы пару босоножек, она поставила их перед собой. – Я пошла в магазин. Вернусь скоро. Не скучай тут один!
Я вяло улыбнулся, выражая согласие. Быть одному крайне не хотелось. Но и оставаться с папой наедине, если, вдруг, он вернётся пораньше с работы, тоже не хотел.
Мама плюхнулась на стоящую в коридоре банкетку, и принялась обуваться. Я молча стоял рядом с ней, размышляя, чем мне занять себя после её ухода. В голову ничего притягательного не лезло. Обычные детские шалости и забавы. Решил, что порисую.
