Она долго смотрела на меня, потом вновь став сдержанной и холодной, превратилась в диктора, констатирующего последние сводки новостей.
– Что ж, ты имеешь право знать правду. Итак, Джеймс не позвонил мне вечером, я подумала, что он не хотел будить меня ночью. Утром (а к тому времени он должен был уже прилететь в Нью-Йорк) я вновь не получаю от него вестей. Ближе к обеду уже не дозваниваюсь. Позвонив в аэропорт, узнаю, что он не вылетал вовсе, – в эти минуты я помимо плохих вестей о папе, думала больше о том, что, наверное, даже роботы проявляют больше эмоций, чем моя мать во время этого монолога.
– Но это же не значит, что он пропал, мам, – пытаюсь я вновь ее успокоить и быть реалистом; войти вновь в ее доверие.
– Мун, я ведьма! И кому как не мне знать, что он пропал?! – похоже, мои попытки потерпели крах, так как она начала уже слегка гневаться.
– Ты хочешь сказать, что?..
И не успела я договорить, как она на повышенных тонах закончила:
– Да, Мун, связь прервалась!
Итак, кратко к сведению: ни для кого не секрет, что близких людей связывает какая-то «нить». Чаще всего материнская привязанность или любовь на уровне интуиции. Это природный инстинкт контроля. Иногда бывают случаи, когда эта связь приобретается путем магии, не без помощи ведьм, конечно. Так появилось понятие «любовный приворот». Явление временное и не столь глубокое. Но если в твоих жилах течет кровь темных – «нить» буквально является твоей сущностью. То есть едва ты к кому-то привязываешься, ты начинаешь чувствовать нерушимую связь с этим человеком, ты, как бы, контролируешь его, знаешь, что он чувствует; примерно, где он находится и всякие другие мелочи.
Спросите, связана ли я с кем-то? Нет, к сожалению, нет. Бабушка говорила, что магия просыпается с возрастом, а во мне она пока дремлет, как медведь во время спячки. Удивительный фокус, который я еще не познала… Хотя даже логически должна была быть связь хотя бы, я считаю, с папой и мамой, к Лео и Кэйт, но увы, видать я все же ведьма ненастоящая, а всего лишь иллюзия богини Луны.
– Пропала, – плюхнулась я на диван, с которого до этого встала вслед за отрешенной от меня мамой. – Это значит, что отец умер? – шепотом спросила я, так как не совсем понимала идею «нитей».
– Не обязательно, – спокойно ответила мама. – Возможно, он просто в каком-то трансе.
Я посмотрела на женщину, которая столь беззаботно говорит мне все это. Кармен стояла у окна, скрестив руки, и рассматривала цветы в горшках (они всегда набирали цветы и распускались под ее ладонями). Наверное, приди я домой сейчас и застав эту картину, я бы еще долгое время была не в курсе семейной трагедии.
Всю свою сознательную жизнь я пыталась понять маму. Она была просто идеалом индийской красоты, да и вообще женственности, впрочем. Всегда ухоженная, с прической «волос к волоску», аккуратным маникюром и отличным вкусом во всем. Она умела найти подход к каждому и выйти сухой из любой ситуации. И я все думала, что это просто ведьминский трюк. Ведь невозможно быть такой уверенно сдержанной как она. Как? Как ей это удается? Все эмоции держать в холодных объятиях разума. Быть такой несгибаемой и прямой, когда внутри все гибнет под ударами стихий.
Отныне я знаю, как. Я поняла это только сейчас. Поняла, что ее уверенность была в ее семье: она контролировала нас с папой, знала, что мы живы и здоровы, а все остальное – пусть летит к чертям. Можно быть такой, какой хочешь, когда знаешь все наперед, когда ты уверен в каждом следующей шаге.
