Muse. Electrify my life. Биография хедлайнеров британского рока - страница 7

Nirvana мог крутить часами[13]. Наполненный злыми гитарами, мучительными криками и мелодическими ходами, которые очень трудно потом выкинуть из головы, Nevermind стал одним из важнейших альбомов в жизни Мэтта; на его примере Мэтт понял, что музыка может быть жестокой, интенсивной и разрушительной, но вместе с тем мелодичной, непосредственной, жизнеутверждающей и многозначительной. Он увидел, что музыка может стать выходом для пугающих и проблемных эмоций, своеобразным облегчением, и в последующие годы не раз говорил, что Nirvana показала ему, что рок может спасти его и не дать стать гадким, жестоким человеком, которым он вполне мог стать. В качестве альбома, формирующего мировоззрения и вкусы, Nevermind оказался идеальным.

В то же время ему по-прежнему нравились и лихорадочные передвижения пальцев по грифу, о которых он узнал из музыки Роберта Джонсона. Но в то время, как многие подростки теряются в бессмысленном хэви-металлическом выпендреже множества волосатых рокеров, Мэтт искал вдохновение в другом месте; техничный стиль Джими Хендрикса интересовал его не меньше, чем дикие арпеджио фламенко-гитаристов (в детстве он несколько раз бывал в Греции и Испании). Тем не менее за гитару Мэтт еще не брался. Вместо этого парень скрупулезно пытался подражать всем этим разнообразным стилям – року, фламенко, классической музыке, гранжу – на фортепиано. Впервые он выступил на сцене на школьном конкурсе талантов в 13 лет, сыграв на пианино буги-вуги[14]. После концерта у Мэтта появилась первая поклонница – он поцеловался с девочкой, которой понравилось, как он играет. Тинейджер Беллами впервые понял, что музыка – это короткий путь через подростковую сексуальную трясину, что девушки обожают рок-звезд.

Рок-геологи[15] здесь могут указать, что все строительные материалы для будущих музыкальных предприятий Мэтта Беллами уже были готовы. Любовь к трескучим гитарам. Фиксация на потрясающей виртуозности. Мрачная помпезность классических крещендо, жгучая лирическая поэзия эмоционально проклятых. И лихорадочное стремление исследовать неизвестное вокруг нас – в музыкальном, умственном, метафизическом плане.

Все «минералы» Мэтта Беллами были уже готовы. Не хватало только личной травмы, чтобы все они стали единой «породой».

Джордж и Мэрилин Беллами расстались в 1991 году. В печати о причинах никогда ничего не сообщалось, да и не интересовался этим никто. Подозреваю, если бы вы спросили Мэрилин, она бы ответила, что это было предначертано.

Расставание, естественно, стало сильнейшим ударом для семьи. Джордж переехал в Эксетер и продолжил карьеру водопроводчика, а Мэрилин, Пол и Мэтт перебрались в Тинмут, чтобы ничего радикально не менять в жизни. Через год отсутствия всякого общения с отцом родителям удалось договориться, чтобы сыновья раз в две недели навещали его в Эксетере[16]. Место отца возле доски уиджи (которые как раз к тому времени достигли своей пугающей кульминации) заняла подруга Пола, и жизнь продолжилась – ну, насколько было возможно. Когда родители решили развестись, Мэтту было 13 и он, как и многие подростки в таких случаях, считал, что это событие никак не повлияло на него, что кроме опустошенности, он не испытывал ничего. Дошло даже до того, что он сказал, что без отца ему лучше, потому что теперь он может приглашать гостей без разрешения и вообще делать все, что захочется. Но всем вокруг было совершенно ясно, что двойной удар – переходный возраст и развод родителей – оказался для Мэтта Беллами очень болезненным.