Роберт отзеркалил ее выражение лица и резко отпустил из своей хватки. Лея даже понять ничего не успела, как ее рывком закинули на мощное плечо и с силой шлепнули по оттопыренным ягодицам.
— Пожалуй, теперь я так и сделаю, — довольно разулыбался он.
Роберт хотел бы грубо скинуть свою ношу на кровать, навалиться сверху и жадно ворваться в ее рот. Целовать, упиваясь ее вкусом, запахом и мелкой дрожью предвкушения. Распотрошить одежду и исследовать все тело, сжимать до алеющих отметин и ворваться глубоко, мощно, а затем пометить, присвоить себе навсегда.
Но что-то внутри зудело, не давало этого сделать. Висящая на плече девченка не пыталась брыкаться, но ее тело словно свинцом налилось, одеревенело, а феромон стал наполняться горьким привкусом страха.
Не этого альфа хотел от близости со своей парой. Он всегда был уверен, что однажды найдёт ее, свою истинную и представлял, как им обоим снесет крышу в эйфории, как они накинутся друг на друга, сгорая в страсти нетерпения и животной похоти.
А Лея, дай ей сейчас такую возможность, убежала бы как можно дальше, закрылась, спряталась, исчезла из его рук. Но Роберт не позволит этому случиться. Никогда.
Он бережно уложил Лею на простыни, навис над ней, опускаясь ладонями по обе стороны от лица. Не трогал, не прижимался, только жадно ловил каждую линию, изгиб, трепет густых, черных ресниц.
— Красивая. — тихо выдохнул Роберт и склонился, уткнувшись носом в шею. — И как же ты пахнешь…черт! Я сейчас сознание потеряю.
Альфа шумно задышал, вбирая тонкий феромон, которого было непростительно мало.
— Было бы неплохо. — нервно отозвалась Лея, жмурясь и закусывая нижнюю губу.
— Я не обижу тебя, расслабься. — шепнул в ушко Роберт, медленно опускаясь, накрывая своим телом.
Он приник к сомкнутым в полоску губам, но Лея даже не думала позволять ему завлечь себя в поцелуй. Что ж ладно, ещё сама об этом попросит. Роберт мазнул приоткрытыми губами по тонкой коже шеи, прошелся языком по линии подбородка и завис, медленно облизываясь.
От вкуса и запаха омеги прострелило чувство, будто ему за шиворот закинули кубик льда. И вот он скользит по раскаленной коже вдоль позвоночника, обжигает холодом, оставляет после себя мокрую дорожку, от которой разбегаются стаи мурашек, плавиться, растекаясь маленькими капельками влаги по бокам.
Роберт зарылся носом в сгиб шеи, рыкнул, срывая ожерелье, которое сам же и подарил. Оставил легкий засос на ключице, огладил ладонью бок через тонкую ткань платья, а затем потянул его вверх, стягивая одним движением. Прошёлся вверх по рёбрам, накрыл небольшую округлость груди, и смял, запуская пальцы в чашку белья.
Лея чаще задышала и заерзала. Роберт спустился ниже, накрыл ртом другой соскок и втянул вместе с тонкой тканью, которая мгновенно намокла от слюны. Обвёл языком по кругу и пощекотал кончиком затвердевшую горошинку.
Руки скользнули ниже, огладили живот, который мгновенно напрягся, а кожа задергалась, словно по нервным окончаниям ударили током.
Альфа оторвался от терзаний соска и легко подул на мокрый холмик. Лея шумно вдохнула. Она цеплялась пальцами за простыни так, будто Роберт не ласкал ее, а на живую снимал кожу.
Роберт отстранился немного, обвёл взглядом неподвижную фигуру и чуть нахмурился. Желание наливалось в паху, искрилось и толкало к краю, заставляло забыть обо всем и просто взять то, что по праву принадлежит альфе.
