Движения стали более напористыми, ладони гладили с нажимом, сминали кожу, оставляя красные полосы. Губы жалили, помечали россыпью засосов по коже. Феромон сгущался, но Роберт помнил реакцию своей малышки на слишком большое количество и отпускал его понемногу, желая найти ту грань, на которой Лею накроет волной возбуждения.
Она завозилась под ним сильнее. Не пыталась оттолкнуть, но ерзала, ёжилась и перетекала в руках, уходя от прикосновений, насколько это было возможно.
Роберт рыкнул, осел у в ногах и положил ладони на острые колени. Лея дернулась, но ее схватили за щиколотку. Альфа крепко держал, а пальцами свободной руки еле касаясь провёл по ступне. Затем с нажимом помял стопу, едва касаясь огладил подъем. Прикусил большой пальчик, выпирающую косточку на щиколотке, положил ножку на своё плечо. Прошёлся легкими поцелуями по икре, лизнул под коленкой, огладил ладонями бедра. Но добиться желанной реакции так и не смог.
— Ты совсем не помогаешь мне, малышка. — Роберт вновь накрыл ее своим телом и подцепил пальцами подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — Ну же, скажи, где к тебе прикоснуться, чтобы было приятно.
Лея молчала, и альфа, стянув с себя рубашку, сгрёб ее в свои объятия. Соприкосновение голой кожи разлилось приятной, тёплой волной.
Роберт забрался языком в раковинку уха. Лея всхлипнула. Он скользнул ладонью за тонкую ткань белья, накрывая нежные лепестки и это с головой ее выдало. Никакого намёка на заинтересованность в происходящем.
Альфа приподнялся на вытянутых руках, тряхнул головой, чтобы отогнать слепящее возбуждение и внимательно посмотрел на свою пару.
Она хмурилась, отвернув голову в сторону, и закусывала кулак. Роберт легко провёл ладонями по торсу, лишь убеждаясь, что каждое его прикосновение будто било Лею разрядом тока.
И это не были сладкие конвульсии наслаждения. Она не играла, не разогревала интерес альфы мнимым нежеланием. Она действительно не хотел этого всем своим естеством. И Роберт через силу отстранился.
Роберт осел в разведённых ногах и убрал свои руки, как бы не хотелось и дальше продолжать касаться нежной кожи.
— Знаешь, — он шумно вздохнул, — я не получаю удовольствие от насилия в постели, чтобы бы ты там обо мне не думала.
Лея молчала и продолжала неподвижно лежать зажмурившись.
— Я предпочитаю, чтобы женщины подо мной плакали от наслаждения и молили не останавливаться. И, знаешь ли, я в этом чертовски хорош, но ты задеваешь мою гордость. Будто тебя распластали тут против воли. — Роберт наклонился и бережно повернул голову Леи за подбородок. — Но ты сама это предложила, разве не так?
Разноцветные глаза приоткрылись, и сердце у альфы пропустило глухой удар. В них было отчаяние и боль.
— Мне больше нечего предложить взамен. — сипло зашелестела малышка.
— Я тебе противен?
— Дело не в этом. — Лея не отводила взгляда, но не решалась объясниться.
— Так не пойдет. — Роберт разочарованно выдохнул и отпрянул, собираясь встать с кровати.
— Постой… — Лея схватилась своей ледяной рукой за запястье альфы. Открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но подобравшаяся паника начала душить железными тисками.
— В этом нет никакого смысла. Я ещё толком не прикоснулся к тебе, а ты уже готова потерять сознание, и ладно бы от небывалого наслаждения. — Роберт недовольно цокнул и попытался отнять длинные пальцы, что сомкнулись холодным стальным прутом вокруг запястья.
