События напоминают о коренном недостатке русских реформаторов: перемены государственные редко открывали простор личной инициативе. В первой половине XVII века промыслы и торговля стянуты «монополиями» – правом заниматься ремеслами, взятыми «на откуп»: изготовлением солода, рогожи, мыла, сальных свечей, заготовкой сена и так далее. Откупы уничтожили конкуренцию и создали барьеры в торговле. Но «ярославские реформаторы» не тронули «мелкие откупы». Для сути дела обратимся к указу царя Алексея «О стеснении народной промышленности». «Всякими мелкими товарами» разрешил торговать «всем без откупа» с торговой пошлиной. Но это произошло, когда о реформах Морозова забыли.
Реформаторы предугадали облик грядущего «петровского времени», – насилие ради государственной пользы. Записано, как приехали в город 37 подвод с подьячими, стрельцами и палачами, «заплечными мастерами», чтобы искать беглых «государевых тяглых людей». Чтобы понять цель «набега», смотрим указ о «соляной пошлине»: отмечена убыль тех, кто платит подати. В городах вроде люди живут, но в «писцовых книгах» нет. «Обнаружился ужасающий рост пустоты, убыль крестьянских и городских дворов», – сказано в историческом очерке. Отсюда «выпадающие казенные доходы». Узнали, что происходит в Устюге Великом: «В записи в городском посаде пустота, а пустоты нет, и людей много». Заметили, что больше половины города и уезда царю не платит, в их числе «торговые крестьяне с тысячными доходами». Обязанные нести государевы повинности исчезали, как снег весной: шли в Москву, бежали в Сибирь, жили в «закладчиках» в монастырских и боярских селениях, «белых местах», где не было царских повинностей. Обитатели «белых мест» уходили от податей и жили «в покое»: личный интерес налицо, льготы для господ годятся. Но в 1646 году в городе Владимире «закладчиков взяли в тягло в посад», вернули всех, кто обосновался «на белых местах», отменили старинные «иммунитеты» патриарха, монастырей и боярства. И население городов, обложенное податями, увеличилось. «Владимирский» опыт ликвидации средневековых институтов хотели продолжить, что вызвало злобную ярость, объединившую бедноту и влиятельных лиц.
Кажется, что реформаторы 40-х годов «бесчестны до гениальности», как сказал о своих героях историк античности. Гуманист Адам Олеарий в описании России подхватил слухи, что несметно богатый Морозов брал подарки за откупы. Но дурную славу ему принесла царская свадьба: воспользовался историей отвергнутой «царской невесты» (упала в обморок во время смотра), чтобы женить юного царя на избранной им «девице». Вскоре Морозов, вдовец, венчался с сестрой новоявленной царицы, стал царским родственником. Репутация «ярославских финансистов» не сияла чистотой. Олеарий вспомнил поездку в Москву, взятки дьяку Назарию, и запечатлел клевету: «Канцлер Назарий Иванович взял торговлю солью в собственные руки и высоко поднял налог на нее!» И после отмены в конце 1647 года «соляной пошлины» «по указу царя» (думали, Морозова) по-прежнему «выколачивали» трудно взимаемые подати.
Следует спросить: для чего затеяли реформы? Для войны, для наступления на Крымское ханство собирали деньги, отменяли льготы, набирали новую армию, создавали оружейные мастерские. Но «задушевная ненависть» переполнила всех – от «гулящих» низов до боярских «верхов». Не помог поиск «колдовства» среди противников Морозова, – в их числе был «романовский родственник», двоюродный дядя царя. Непродуманная подготовка к войне приблизила московское восстание. И голландская брошюра неспроста: реформаторы успели «насолить» иностранным торговым корпорациям. Здесь открываются малоизвестные страницы русской истории…
