Елена Съянова[8]. Шпион Котосикни: формула и парадокс
24 ноября 1665 года шведский король Карл XI подписал специальный указ о «некоем русском по имени Грегори Котосикни». В приказе говорилось: «Поелику до сведения нашего дошло, что этот человек хорошо знает русское государство, служил в канцелярии великого князя и изъявил готовность делать нам разные полезные сообщения, мы решили всемилостивейше пожаловать этому русскому двести риксдалеров серебром».
«Грегори Котосикни» – это русский чиновник Григорий Карпович Котошихин, а «двести риксдалеров серебром» – это хорошее по тем временам жалование.
За что?
Во всех энциклопедиях читаем примерно одно и то же:
Котошихин Григорий – русский писатель XVII века. Написал сочинение «О России в царствование Алексея Михайловича». Впервые было опубликовано в XIX веке. Высоко ценится у исследователей российской истории.
Так кем же он остался в истории России, этот Григорий сын Карпов Котошихин – шпионом, продающим «полезные сообщения» врагам своей родины и получавшим за это «риксдалеры», или знатоком русского государства, оставившим потомкам чрезвычайно информативное сочинение о людях и делах давно минувших дней? Судя по энциклопедиям, второе «амплуа» явно перевешивает.
Тем не менее, предательство-то все-таки было. История предательства и вся судьба этого «Котосикни» – своего рода формула, по которой легко рассчитываются судьбы многих будущих шпионов и перебежчиков.
Писец Посольского приказа Григорий Котошихин 13 лет просидел на одном месте, переписывая дипломатические бумаги, пока в 1658 году его не произвели, наконец, в подьячие. Было ему около тридцати лет от роду – кризис среднего возраста по тем временам.
Неожиданное повышение по службе дало надежды на карьерный рост, и надежды начали оправдываться: Котошихина послали на переговоры со шведами, он постепенно стал входить в разные тайные дела, знакомиться с дипломатическими нюансами. От новизны, от перспектив закружилась голова, и ляпнул бедолага ошибку в царской грамоте: вместо «великий государь» написал просто «великий», пропустив слово «государь». В XVII веке за такие провинности расплачивались собственной шкурой. «Подьячему Гришке Котошихину, который тое отписку писал, велели… за то учинить наказание – бить батоги».
Человечек, потершийся у верховной власти, приобщенный к государственным тайнам и порядочно возомнивший о себе, получил палками по хребту, при этом, однако, никаких служебных взысканий.
Век был, конечно, грубый, физические наказания – норма, но представьте себе картину: побитый Котошихин скачет во весь опор в Стокгольм, к самому шведскому королю, дабы вручить ему письмо от государя Алексея Михайловича… Мягко говоря, контрастные ощущения! Даже для грубого века.
Пока Григорий ездил с поручением к шведскому королю, «безвинному наказанию» подверглась и вся его семья: отца, служившего казначеем одного из московских монастырей, обвинили в растрате монастырских денег и отобрали за это дом и все имущество. Ревизию произвели уже задним числом: выяснилось, что в монастырской казне не хватает всего-то 15 копеек; однако ни дома, ни имущества семье не вернули.
Тут нужно сделать оговорку: эти сведения даны самим Котошихиным, и гораздо позже, уже после его бегства из России. Так что доверять им полностью нельзя. Возможно, отец его действительно почистил казну, и был за то справедливо наказан. Но так ли, иначе ли, а семья Котошихина с тех пор стала нуждаться.
