Я вожу руками по воде, сгоняя-разгоняя пики, Паша следит за этим, устроив подбородок на моем плече.
Мы прижаты друг к другу телами. Сейчас кажется, что открыты душами. Я пытаюсь вспомнить, когда была настолько же счастливой, и в моменте не могу. Может в самом начале? Или в день нашей свадьбы? Не знаю.
Паша поглаживает мой живот, я поворачиваю голову, подставляя губы для поцелуя.
Он начинается невинно – просто прижатие губ к губам. Потом немного давит своим ртом, я приоткрываю свой, мужские пальцы ползут ниже, я раскрываю бедра.
Откидываюсь головой на его плечо и расслабляюсь, доверяя ему свое тело и удовольствие. Поцелуи в щеку, шею и плечо. Мягкие поглаживания внизу. Тихий-тихий плеск воды. Всё это делается для меня. Это его обо мне забота.
В голове проскальзывает совершенно идиотская мысль, что это, пожалуй, был бы прекрасный кадр. Нужен только штатив и выставленный свет. Закусываю губу, отгоняя её. Я хочу не снимать, а чувствовать. Хочу всегда в первую очередь хотеть этого.
Завтра нам с Пашей не нужно вставать слишком рано, поэтому мы можем позволить себе длинную, страстную ночь. Я снова адски хочу его, но мне нравится не только спешить, но и играть в неторопливость.
Под плеск воды разворачиваюсь в его руках.
Обнимаю руками и ногами. Тяну на себя. Наши губы снова встречаются. Паша подается вперед и выравнивается, позволяя бродить пальцами по увитой мышцами спине тоже.
Я была бы врушкой сказав, что когда-то влюбилась исключительно в глубину его глаз и красоту души. Нет. Он – шикарный. Его невозможно не хотеть. Мне достался муж с идеальным спортивным телом. Умелый любовник. Наученный мамой заботиться парень.
Отрываюсь от его губ. Смотрю в глаза.
Даю себе секунду на раздумья, потому что слова любви для меня — это всегда взвешенно:
— Я тебя люблю.
И признаюсь, зная, что не вру.
Паша улыбается. Немного наклоняет голову, щурится.
— И я скучала не только по члену, что бы ты там себе не думал.
Улыбка мужа становится шире. Я тоже улыбаюсь. Он тянет меня ближе, обнимает очень крепко. Я делаю то же самое. Даже не верится, что мы — та же пара, которая несколькими днями назад провально сходила к психотерапевту. Разговор не заладился. Пашка распсиховался. Мы ушли, ни до чего не договорившись.
— В тебе тоже много всякого, по чему можно скучать…
— М-м-м… Дай подумаю… Сиськи?
Я не вижу лица Паши сейчас, но знаю, что улыбается, как пацан. Мой любимый взрослый пацан.
Ерошу волосы влажной ладонью. Зачерпываю пену и размазываю по его спине.
— Охуенные сиськи. Еще задница.
— Вагина?
Снова смеется.
— О да. В нее я и влюбился.
— А говорил, что в глаза… Говнюк.
Вжимаюсь в мужские плечи и резко отталкиваюсь, но не слишком далеко. Просто отрываюсь кожей от кожи и заглядываю в лицо.
Паша не обижается на говнюка. Впрочем, как и я не обижаюсь на влюбленность в вагину. Это тоже следствие счастливо прожитых вместе десяти лет. Мы знаем друг друга до намека на эмоции. И что вкладываем в слова тоже знаем. Позволяем друг другу резкие шуточки. Обожаем их.
— Я скучал по всему, кроме твоего телефона.
На сей раз Паша отвечает уже серьезно. Я улавливаю во взгляде проблеск боли. Она колет в грудной клетке меня, но ответить мне сходу нечего.
Паша устал от моего блога. Я понимаю это. Даже принимаю. Но что мне сделать, если я им по-прежнему горю?
Я пробовала быть просто женой футболиста. Когда он впервые по дико удачному трансферу попал в одну из ведущих команд испанской Примеры, я послушно собрала чемодан, написала заявление по собственному и поехала следом. Для него те годы были лучшими в карьере. Для меня — бездарно потраченными.
