— Билецкие, вы в Бриту как?
Распахиваю глаза, слыша вопрос от Артура.
Брита — это ночной клуб. И я туда не хочу. Но не лезу впереди паровоза. Жду, что скажет Паша.
Его пальцы тормозят на плече. Он поворачивает голову и смотрит в глаза. Я просто тону в том, как ясно вижу — он тоже не хочет в Бриту. Он хочет меня.
— Ты как? — Но спрашивает, давая право решить мне.
Мы игнорируем улюлюканья и шепотки о том, что Билецкий — каблук. Это не их дело. Да и они ни черта о нас не знают.
— Давай не поедем.
На мою просьбу Пашка отвечает кивком. Поворачивает голову к Артуру, но прежде, чем успевает ответить, тот говорит:
— С Татаровым пересечемся. Давай…
От упоминания этой фамилии кривлюсь. Не знаю, почему, но не люблю встреч с ним. Ни своих, ни Пашиных. Слишком волнуюсь.
— Нет, простите. Мы домой.
Паша встает с дивана и тянет меня за руку следом. Я слушаюсь, чувствуя облегчение. К черту Татарова и Бриту. Хочу своего Пашку.
— Спасибо за вечер, — мы снова обнимаемся с Артуром и Томой. Уговорить нас задержаться пытается еще и она, но мы непреклонны.
— Я очень соскучилась, Том. Хочу с Пашей время провести…
Оправдываюсь, хотя могла бы этого не делать, когда Паша отходит немного в сторону, чтобы ответить на звонок водителя такси.
Вижу, что хозяева вечера переглядываются. Улыбаются. На меня смотрят.
— Что? — может стоило бы сдержаться, но я спрашиваю, переводя взгляд с Артура на Тому и обратно. Они как будто колеблятся. В итоге говорит Артур:
— Это ты правильно, Ник. Пашка — завидный жених. Женатый, а все равно девки сохнут.
Улыбаюсь, как будто оценила шутку. А у самой внутри все холодеет.
— Прямо сохнут?
Спрашиваю нейтрально, когда на самом деле хочется знать одно: кто?
— Массажи ему теперь делают с особым усердием.
Артур подмигивает, мое сердце сходит с ума.
Я верю в Пашину верность. Верю. Но изнутри сжигает ревность.
Домой мы едем в тишине. Паша — уткнувшись в телефон, как будто меня рядом нет. Сама я наблюдаю за ним из-под полуопущенных ресниц.
В грудной клетке продолжает жечь. Я не вижу в нем изменений, но стоит подумать, что он флиртует с другой, другой улыбается, другую хочет…
Это делает больно. Но не только. Еще это обостряет желание чувствовать, что все эти мысли — бред. Хочет он только меня.
Паша помогает мне выйти из такси и не выпускает руки до самого дома.
Оказавшись в холле, я поворачиваюсь к нему спиной и тянусь к включателю света. Зажечь не успеваю. Паша накрывает мою руку своей. Шагает ближе. Я чувствую жар его тела лопатками. Мелко дрожу, когда он склоняется к моему плечу и целует.
Закрываю глаза, откидываюсь на него.
Паша через тонкую ткань платья сжимает грудь. Мнет ее, а я закусываю губу от удовольствия, поцелуи ползут к шее, я забрасываю руку и сминаю кудряшки.
Паша почти сразу ныряет ладонью под платье и лифчик через декольте, теряя терпение. Бретелька повисает, платье оттопыривается. Паша снова мнет и играет пальцами с соском.
Разворачиваюсь, подставляю губы. Он целует. Сама берусь за ремень, расстегиваю джинсы, стягиваю боксеры вниз и сжимаю вставший член.
— В такси даже не смотрел на меня…
Веду по длине, обвиняю в губы. Пашка хочет поймать мои, я не даю — отдаляюсь. Но двигаться кулаком по стволу не прекращаю.
Сильнее сжимаю, ускоряю темп. Думаю, что там за массаж с усердием.
— Если бы смотрел — там бы и трахнул.
Муж кладет ладонь на мой затылок и тянет ближе. Сопротивляться бессмысленно. Я открываю губы и впускаю его язык.
