- А мне нет. Ты сама говорила, что стараешься ничем не пахнуть, чтобы пациентов не раздражать? Что ж мне-то так повезло?
- Вы не пациент.
- А кто?
- Капризный мажор. Вот кто. Закройте рот и не мешайте. А то я вас всего изрежу.
Хочу возразить, но…она берет и закрывает мне рот ладошкой? Серьезно?
И… почему это так приятно?
Зажмуриваю больные глаза. Я не должен получать этот подарок, это удовольствие. Не должен.
Но отказаться от этого сейчас просто нет сил. И я терплю. Позволяю себе эту вольность. Терпеть не боль, а…радость.
От каждого прикосновения подушечек ее пальцев по всему телу растекаются волны тепла. И какого-то искрящегося блаженства. Словно пузырьки волшебной шипучки, которую я так любил в детстве.
Расслабляю губы, осторожно прикасаясь ими к той ладошке, которая закрывает мой рот. Целую. Слышу ее учащенное дыхание. Ласкаю, щекочу языком чуть грубоватую кожу ее ладони.
- Не отвлекай меня. Правда ведь порежу.
- Режь… - отвечаю чуть слышно. Она снова «ойкает», и я опять чувствую укол.
- Прости… больно?
- Больно. Поцелуешь? Пройдет…
- Поцеловать? Хм… – это ее легкое «хм» заставляет меня ухмыльнуться. – Это очень опасно, ты в курсе?
Опасно, да. Как раз это я очень хорошо понимаю. Опасно для одного маленького Воробушка!
- Интересно, почему?
- Потому что при поцелуе партнеры передают друг другу около восьмидесяти миллионов бактерий.
- Да? Как страшно. – ухмыляюсь, потому что на самом деле совсем не боюсь. – я бы обменялся сейчас микробами.
- Нет уж. Вдруг окажется, что у меня слюна ядовитая? Еще умрете от заражения крови.
- А если у меня? Если ты умрешь?
- Ну, я-то вам не предлагаю меня целовать?
- А ты предложи?
Что я делаю? Почему-то шум в ушах стоит. Кровь бежит по венам с какой-то дикой скоростью. Давно не чувствовал себя таким… живым.
Вот только… надо ли мне это?
Я же ведь сам, сознательно выключил себя из жизни? Я ведь сам решил, что буду нести эту ношу? Это моя судьба, та, которая предопределена мне? Если верить священным книгам, не я ее выбрал, правильно?
- Ты закончила?
- Еще чуть-чуть осталось, потерпи… те…
- Давай раз и навсегда закончим с этим. Ты обращаешься ко мне на «ты» и все.
- Нет. Извините. Я лучше буду на «вы». И все.
Воробушек вытирает мои щеки мягким, чуть влажным полотенцем.
- Надеюсь, ваша невеста будет довольна.
- Какая не?...- вот же, сам придумал и сам забыл.
Провожу по щеке пальцами. Выбрито гладко, а вот шрамы… Шрамы теперь во всей красе. Интересно, насколько они отвратительны?
Впрочем, какая мне разница? Плевать мне на внешность. Да и на гладкость щек плевать.
Надежда подносит к моему лицу что-то, кожу щиплет.
- Ты что делаешь?
- Это не я. Антисептик.
- А, ясно, вместо поцелуя и миллиона бактерий?
- Восьмидесяти миллионов.
- Я предпочел бы бактерии…
Снова застаю ее врасплох, когда она наклоняется, прижимая ватку с очередной порцией антисептика.
Нравится мне эта игра. Пусть я слепой инвалид, прикованный к коляске, но руки у меня все еще сильные, и притянуть девчонку на колени труда не составляет. На этот раз мы оба сухие. По крайней мере одежда.
Воробушек «ойкает», дышит отрывисто, судорожно. Но… не вырывается.
Странно. Придумала что-то еще? Плеснет мне в лицо своим лекарством? Укусит?
- Надя, напоминаю, что я незрячий, и у меня пол тела не двигается.
- Это не дает вам права меня хватать. Я пожалуюсь Тамерлану.
- Жалуйся.
Правда, пусть нажалуется. Я тоже нажалуюсь. Может тогда меня избавят от этой пытки, постоянно ощущать присутствие этой малышки? Все время думать о… О ней. О ее аромате. О ее нежных пальцах. И губах…
