- Не надо, Ильяс.
Молчи уже женщина! Не надо… Было бы не надо, не сидела бы у меня на коленях тихо, как мышка… и не дрожала бы так. И… и не пахла бы так остро.
Прижимаюсь к ее губам, очень надеясь, что она меня не укусит.
Чего я точно не ожидаю, что она будет так целовать в ответ…
А потом оттолкнет и убежит.
И пропадет куда-то…
10. Глава 10
- Где ты была?
Не думала, что он встретит меня так. Слышал же, что я вошла, и даже не повернулся!
Ладно, в этом весь Ильяс. Такой вот.
- И вам добрый день, Ильяс Александрович.
- В каком месте он добрый, скажи?
- В разных.
Для меня день на самом деле добрый. Я вернулась. Я снова тут. Я вижу его.
Такого колючего, ершистого. Он точно похож на волчонка. Сидит насупившись, взъерошенный, словно шерсть дыбом, и еще когда он злится, у него так смешно губа подрагивает, что виден клык.
Пытаюсь сдержать улыбку, мне кажется, он чувствует мои эмоции.
- Что?
- Что «что», Ильяс Александрович?
- Насмотрелась?
Если бы! Конечно нет…
- Если насмотрелась можешь идти. Не задерживаю.
- Я вам подарок привезла.
Молчит. Я тоже молчу. В комнате тихо-тихо. Я знаю, что Ильяс любит тишину, и терпеть не может тиканье часов.
- И что? Покажешь мне его? Ах да, я же слепой! На фига мне его показывать.
Злится. Странно, неужели что-то нехорошее произошло за то время пока меня не было? Я вроде не так долго отсутствовала?
- Где же ты болталась три недели, сиделка? Брат тебе, небось, еще и все деньги выплатил? Или все-таки урезал зарплату?
Я привыкла к его грубости, уже не обращаю внимания. Хотя все равно очень обидно.
Особенно после того поцелуя. Он целовал меня так… жадно, так… по-настоящему. Это было необыкновенно! Кровь пузырьками струилась по венам, по коже мурашки бежали, и такое приятное тепло разливалось…Голова кружилась от… от счастья. Да, именно так. От счастья.
Наверное, это ужасно, но я была очень счастлива, когда Ильяс меня целовал.
- Что ты молчишь? – он говорит сквозь зубы, недовольно, зло. А я не понимаю, какая муха его укусила?
И вообще, стоит ли ему отвечать?
- Мне сказали, что с вами теперь нужно гулять обязательно два раза. Сейчас я вам помогу собраться, пойдем на улицу.
- Я сам в состоянии собраться.
- Тогда мне вас ждать у выхода?
- Да. Выйди. И дверь закрой.
Выхожу, как он просил, дверь прикрываю, вижу, что Ильяс поехал в ванную.
В коридоре горничная Гуля, улыбается мне, качает головой.
- Мы все молились чтобы ты вернулась. Без тебя с ним сладу нет.
- Со мной тоже.
Да уж! Со мной стало, видимо, еще хуже. Ильяс первые два дня после моего возвращения рычит на всех, злится, ругается.
А потом во время прогулки решает уехать от меня. Дорожки для его коляски специально чистят, посыпают песком – в феврале снега много выпало – но видимо какой-то участок пропустили, наледь попадает под колеса, и Илик переворачивается.
Я дико пугаюсь, бросаюсь к нему, он лежит на заледеневшей плитке, хорошо, что его не придавило. Приседаю, протягиваю руку – это моя ошибка, потому что Ильяс резко дергает меня на себя, и я оказываюсь лежащей на дорожке рядом с ним, под ним…
- Попался, Воробушек?
Молчу, потому что я на самом деле попалась!
- Язычок проглотила?
Интересно, а у воробьишек есть язычки?
Я хмыкаю, потому что это очень смешно думать в такой момент о том есть ли у мелкой пташки язык.
- Ты чего смеешься?
- Ничего. Просто так.
- Тоже подумала есть ли у воробья язык?
Ого! Вот это интересно!
- Подумала… Изменница несчастная. Бросила меня одного, на целых три недели.
