- Так, о жизни. – улыбаюсь в ответ, очень уж он заразительно это делает.
- Курить пойдешь?
- Я не курю. И потом… нельзя же?
- Станция, стоянка пять минут, мы поскакали!
- Только вернитесь, ребята! - улыбается им Кира.
Они и правда выходят на улицу, а соседка пристально смотрит на меня.
- Ты зачем в такой жуткий цвет волосы красишь, а?
Я опешила, не ожидая такой прямолинейности.
- Я не просто так спрашиваю. Я же салон красоты держу в нашем Руднике, раньше сама была мастером, теперь вот управляю. Ты же блондинка, натуральная?
Опускаю глаза. Не могу я рассказывать почему сознательно закрашиваю натуральный цвет. Почему хочу казаться хуже, чем я есть на самом деле.
- Не хочешь, не говори. Но… ты в Рудник надолго?
- Пока не знаю, может и насовсем.
- Домой? К маме-папе?
- Нет. Нет у меня мамы-папы. – Выдыхаю, стараясь, скрыть подкатившие слезы. Они сами появляются. Стоит услышать слово мама. Автоматически. Независимо от меня.
Ее ладонь накрывает мою, что-то такое теплое, ласковое, материнское есть в ее жесте.
- Прости, воробушек.
Недоуменно вскидываю глаза.
- Как вы меня назвали?
- Воробушек, прости если обидела, не хотела, но ты… ты правда похожа на маленького встрепанного воробушка. Обиделась?
Я улыбаюсь.
- Просто… меня все называют воробушком. У меня фамилия Воробьева.
Мы начинаем смеяться, разряжая атмосферу.
- Как я угадала, а? А в салоне своем я тебя жду! Ты, конечно, не гадкий утенок, но лебедя мы из тебя точно сделаем.
- Не надо, спасибо… мне и так… нормально.
- Не нормально! Красивая девушка не должна над собой вот так измываться. И насчет денег не переживай – это будет мой подарок! Давно мечтала почувствовать себя феей-крестной. Сделаем из тебя красоточку! Закачаешься! Потом и принца найдем.
- Не надо принца…
Куда мне принц? Когда я на втором месяце? Принцы за беременными Золушками не бегают…
***
- Спасибо, я не буду, - улыбаюсь Гере, решительно отодвигаясь, от его руки, протягивающей кружку.
- Почему? Болеешь что ли?
- Ребёнка жду. – говорю как-то просто, решая, что врать на эту тему точно не стоит.
- Какого ребенка, ты сама дитё! Тебе восемнадцать-то есть? – Герман, по-моему, потрясен этой новостью.
- Мне двадцать скоро. – снова пытаюсь улыбаться. Мне скрывать нечего.
- Ты же не замужем?
- А что, для этого обязательно штамп требуется?
Он опускает голову, понимает, что явно сам этим самым занимается без всяких штампов.
- Защиту тогда надо, что ли…
А вот это уже обидно. Надо. Да. Только кто об этом думал? Точно не я, дурочка влюбленная. Которой просто дышать рядом с ним – уже было сладко!
- Парни, - Кирин бодрый тон разряжает атмосферу, - шли бы вы, покурили что ли? Сейчас станция, минут десять постоим.
- Три всего вроде.
- Я говорю – покурите, мальчики, а?
- Понял! – Сева встает, поднимает Геру, который на меня все еще пялится.
Выходят, слышу реплику из коридора: «да она же малышка совсем? И как? Я не понимаю…»
- Вот и я не понимаю. От него бежишь что ли?
- Я не бегу.
Или бегу? Не знаю. Нужна, как её… перезагрузка. Обнуление, будь оно не ладно.
- Мне просто надо отдохнуть, выдохнуть…
- На аборт отправил?
- Он не знает…
Опускаю голову. Он и правда не знает. А на аборт отправил. А я не хочу и не буду. И вообще…
Эти две полосочки только мои. Вот и все.
Я ведь сразу знала, что мы не пара. Он богатый, умный, красивый… да, да, в инвалидном кресле, слепой, со шрамами! Все равно красивый. Самый лучший может быть на Земле…
