Посвящается dima uknow
Середина нулевых. Мы с мамой живем в общаге. Недавно рядом открыли стрип-клуб, музыку из которого хорошо слышно. Это всех бесит, но никто ничего не делает. Мамы нет дома – работает на хлебозаводе в ночную смену уже полгода. Сейчас нас трое: я, Федя и Стас. Сидим, играем в подкидного дурака.
Из окна на нас пялится свежий сентябрьский вечер. На столе тлеет хабарик. Да, я покуриваю, нехороший мальчик.
– Не, пацаны, надоело. – Стас, прыщавый парень, с которым мы когда-то ходили в один садик, опять проиграл в карты. – Сдаюсь. – Он поднимается из-за стола, и стул противно скребет по полу. Мы с Федей смеемся, откладываем колоду в сторону.
Втроем мы соглашаемся, что нужно похавать, и выходим в коридор, где всегда темно и выкручивают лампочки. Там – примерно такие же комнаты, две кухни и душевая на шесть человек: по четным дням моются женщины, а по нечетным мужчины. Один день в неделю отводят на мытье детей. Еще на нашем этаже есть балкон, куда выходят покурить взрослые (если не помещаются, курят на лестнице, хотя нельзя). Кухни, как и толчки, располагаются по обе стороны коридора.
Добрались. В кухне пахнет котлетами, которые мы оставили доготавливаться, накрыв крышкой. Потом парочка пьяных мужиков придумала хлестать тут водяру и говорить за жизнь. Чтобы избежать риска получить сковородкой по башке, мы ушли отсидеться. Сейчас на кухне никого, кроме нас, нет – лафа.
Я беру сковороду, Федя пару тарелок и вилки, а Стасик спрашивает:
– Мих, есть кетчуп?
– Не спрашивай, возьми в холодильнике, – отвечаю я.
Стас достает кетчуп, и я замечаю желтоватое пятно возле его правого глаза – неделю назад Стаса избил отец, и фингал до сих пор не прошел. Наконец возвращаемся в комнату. Там спокойно, есть телек и старенькая SEGA – рубимся иногда в «Mortal Combat». Мама хотела подарить мне компьютер, но я отмазался, зная, что его некуда будет поставить. Мне, конечно, хочется, но он дорогой, и я молчу в тряпочку. Тем более в комп мы играем у Феди – у него нормальные родители и своя комната в двушке.
Федя раскладывает на тарелку котлеты. Предлагает мне одну. Я пробую.
– Вкусно, но уже холодные, – говорю я, как вдруг раздается громкий, наглый стук в дверь.
– Да и пофиг, – жует Федя.
После небольшого перерыва стук повторяется.
– Вы кого-то ждете? – очкует Стас, отвлекаясь от телевизора.
– Нет, не парься. Маза на работе, сам знаешь, – отвечаю я, протягивая другу тарелку.
Когда стучатся в третий раз, я уже не выдерживаю и смотрю в глазок. Узнаю двух пьяных мужиков.
– Соседи, – поясняю я пацанам. Спрашиваю незваных гостей через дверь: – Че надо?
– Слышь, выходи. Выходи, говорю! – старается взять меня басом чудак, заплывший жиром. Ага, счас!
Я выхожу такой, крутой. И тут начинается:
– Ты же полчаса назад на кухне был?
– Был, – киваю я, уже жалея, что высунулся наружу.
– Игорек, а я тебе о чем грил, а!
Игорек сморкается на пол, растирает каплю ботинком и предъявляет:
– Так ты у меня кошелек украл, сука!
– Че, какой кошелек? – Мысль о разводилове посетила слишком поздно. – Я в душе не ведаю…
– Не пизди! – напирает толстяк.
Хватает меня за шиворот и швыряет о стену. Я падаю и сгибаюсь от боли. Пинают. Лицо уже в крови. Нос, похоже, сломан. Удар сыплется за ударом. Слышу, что пацаны выбегают на помощь.
– Эй, вы чего творите? – спрашивает Федя, самый крепкий подросток из нашей компании – ходит на бокс, за что и получил кликуху Боксер.
