Он садится на массажный стол и покачивает ногами взад-вперед – конечно, ему можно, ведь здесь так здорово.
– Как дела?
Как дела, он спрашивает, ха-ха, весело… честно, меня сейчас вырвет.
– Хорошо.
Он показывает на мою руку:
– Моя коллега Жанетт рассказала, что вы с ней не поладили.
Я киваю.
– Как это вышло?
– Без понятия.
Майк пару секунд молчит, затем вздыхает:
– Если ты хочешь вернуться на лед, ты должен мне довериться.
Теперь настала моя очередь смеяться. Довериться. Конечно. Как будто так легко довериться первому встречному. Что он там себе думает? Возможно, ничего. Возможно, Майк из тех, у кого уже десять лет есть девушка, и все всегда идет как по маслу, он всегда приходит домой в пять, потом ужин, потом сериал, потом секс, и все повторяется на следующий день, нет причин не доверять, нет причин грустить. Спорю, что так оно и есть.
– Она сказала, что ты сначала сопротивлялся, а потом вообще отказался от лечения.
Я пожимаю плечами:
– Может быть.
Майк наклоняет голову и одергивает свои спортивные штаны из микрофибры:
– Так мы далеко не уедем, Уайетт.
Я выдерживаю его взгляд. Он бесит меня: такой весь идеальный, с распорядком дня «в пять часов домой, потом еда, потом сериал, потом секс».
– При всем уважении, Майк, – говорю я. – Ты мой физиотерапевт, а не психотерапевт. «Сноудогс» платят тебе за то, чтобы ты занимался моими мышцами. Я не собираюсь лежать и рассказывать, что происходит у меня в голове, договорились?
Майк смотрит на меня так, как я и предполагал: как будто я высокомерный кусок дерьма, но мне плевать, я так устроен, что не стремлюсь угождать, лишь бы понравиться. Я говорю то, что думаю, и если люди считают меня из-за этого высокомерным, то ладно, отлично, не мое дело.
– Ладно, – звучит горько. Майк встает и указывает на массажный стол. – Пожалуйста, сядь спиной ко мне и опусти руку.
Следующие две минуты я трачу на то, чтобы снять джемпер. Это утомляет и удручает. Я просто хочу снова нормально функционировать. Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь.
Майк натирает руки маслом для массажа и укоризненно смотрит на меня, когда я сажусь. По телу пробегает заряд тока. По крайней мере, мне так кажется. Все покалывает от страха того, что должно произойти.
«А может, и нет, – думаю я. – Может, сегодня обойдется».
Может, может, может.
– Я прочитал твою медицинскую карточку, – говорит Майк. Он встает рядом со мной и проводит пальцем по позвоночнику, чтобы я выпрямился. – По данным обследования, у тебя разрыв мышцы леватора. Это леватор лопатки. Разрыв привел к напряжению соседних групп мышц, и причина, по которой ты больше не можешь нормально пользоваться рукой, вероятнее всего, кроется в диффузных триггерных точках.
– Да.
«Пожалуйста, помоги мне вернуться к нормальной жизни. Пожалуйста».
– Сначала я сделаю осмотр. Не пугайся, у меня холодные руки.
– Без проблем.
«Холодные, как мое сердце».
Когда он проводит пальцами по больным мышцам, я чувствую острую боль, пронзающую меня от кончиков пальцев до головы. Но я уже сталкивался с этим. Не поэтому я щурюсь. Сжимаю зубы. Задерживаю дыхание.
Я жду. Жду, что случится невозможное. Что я исцелюсь. Я жду, когда наступит этот момент, и боюсь, что он не наступит.
Майку удается зайти дальше, чем другим физиотерапевтам. Проходит целых три минуты, пока он гладит мои мышцы, а мне кажется, что мой череп вот-вот взорвется от излучаемой боли. Три минуты, полные надежды, в которые я верю, что меня наконец-то вылечат, – пока пульс не начинает учащаться и все, о чем я могу думать: «Черт, опять начинается, опять, ну почему так происходит?»
