А другой дедушка Марлен, по папиной линии, был известным учёным. Он работал с самим Лаконом.
Но всё изменилось, когда в Мыслите вторглась объединённая армия Гнезда, Драгобрата и Бирмы. Земные люди стали рабами, а ящерры, потакавшие «мерзким порядкам» - жестоко наказаны или убиты.
Вина за случившееся лежала на одном конкретном ящерре, на которого Возница работала последние тридцать лет.
Марлен не знала, как так случилось и почему её мать служит человеку, которого ненавидит всеми фибрами души. Возница не желала делиться подробностями этой истории, и даже настырной Марлен не удалось выбить из матери правду.
– Эх, лисица.
Марлен была готова заплакать. Мысленно, убегая от жестокой реальности, она вспомнила тот период, когда её еще не отправили на обучение в гонщицы. Как же счастливы они были: она, отец, брат, и навещающая их мать.
А потом её отдали на обучение, и девочка оказалась в совершенно другом мире, полном лишений, где никому нет дела, что зимой в спальнях обучающихся холодно, что соседки по комнате могут тебе в постель жабу подложить, а за малейшую провинность тренеры жестоко наказывают.
Долгое время юная лисица сердилась на родных. Почему Та-Расс остался с родителями, а она вынуждена жить с чужими людьми, где её обижают, а иногда и ненавидят за то, что у неё в Мыслите остались родные люди? И лишь через несколько лет поняла, что мать таким образом пыталась защитить свою дочь.
Все земные девушки города рано или поздно испытывали на себе «любовь» ящерров. Это была норма, не подлежащая обсуждению.
Для юной привлекательной землянки нет другого пути, кроме как в любовницы, а если попытается стать кем-то другим– никто не станет запрещать. Но и зажимать по углам ящерры не перестанут, только теперь вместо одного мужчины – десятки незнакомцев, которым приглянулась красивая женщина. Для них всё просто – немного влеченияидевушка все сделает самостоятельно.
Возница отдала Марлен в гонщицы, так как до поры до времени это была лучшая защита от жестоких городских нравов.
Лисица получила прекрасное образование: умела читать, танцевать, знала грамматику, при желании её манеры могли быть идеальными, не говоря об умении водить. И даже в рукопашной схватке она сумела бы за себя постоять. При этом никто не смел использовать на ней влечение – это было запрещено указом Догана Рагарры.
Да, Марлен не знала, каково это – быть готовой прыгнуть с моста, если того потребует ящерр, и Возница была решительно настроена сделать всё от неё зависящее, чтобы её дочь так никогда и не испытала на себе влияние ящерров.
Тем временем Демир подошёл к окну. Выглянул наружу.
Вдали мерцало здания ЙЕГО– Центра. Оно напоминало древний замок, а не главное управление. Взгляд невольно цеплялся за большой красный цветок, казалось бы, небрежно прислонённый к лицевой стороне здания. Растение тянулось до самой крыши и было, пожалуй, самым известным в Мыслите.
Такое великолепное строение, подумал Демир, и такие немыслимые дела творятся внутри.
В городе была два здания, из которых отдавались все приказы, касающиеся Мыслите: ЙЕГО и ОГЕЙ-Центры. В ЙЕГО-Центре занимались многими вопросами, начиная от снабжения города водой, заканчивая наказанием преступников за свершение краж. Там был размещен суд, полиция и большинство административных учреждений.
ОГЕЙ-Центр отвечал лишь за один аспект жизни города – гонщиц. И он тоже был прекрасен внешне, но изнутри – ящик страхов и боли. Ящерры, которые там работали, напоминали Демиру падальщиков, кормящихся эмоциями страха и ненависти.
