Мы родом из СССР. Книга 1. Время нашей молодости - страница 7

Поскольку я уже жил «временем нашей молодости», то нельзя было оставить без внимания комсомольскую судьбу Ивана Григорьевича. Вступил он в комсомол в 1948 году, в год его тридцатилетия. И, значит, более полувека жил идеалами комсомольской юности. Строки книги Ивана Григорьевича высветили суть его души, которая в полной мере созвучна тому моему состоянию и настроению, с которым я писал книгу о времени нашей молодости. Не могу удержаться, чтобы не «тиражировать» в своей книге «исповедь» Ивана Григорьевича о комсомоле:

«У воспоминаний есть одна особенность: как бы они ни были точны, вчерашний день все-таки всегда видится нам в свете дня сегодняшнего.

Сейчас, когда в людях стало меньше доброты и сострадания, мы всё чаще и чаще вспоминаем своих товарищей по работе, по комсомолу, друзей, просто знакомых. Сколько в них было самоотверженности, доброты, сострадания к людям, как свято они понимали свой долг; чем больше трудностей, тем дружнее мы жили, делились всем, что у кого было, жили целеустремленно и плодотворно работали.

Какая сила и поныне заставляет бывших комсомольцев ежегодно 29 октября, в день рождения комсомола, собираться тесным и родственным кругом. Сила прошедшей молодости, ностальгия по утраченному времени. Чудачество?

Это сила общности и надвозрастного признания друг другу, сила комсомольского братства, крепкой дружбы и взаимного доверия.

Комсомол привносил в нашу жизнь романтику, неистребимое желание помочь Родине во всем: покорении космоса, освоении целины, строительстве заводов и фабрик, прокладке новых железнодорожных магистралей, нефтепроводов, газопроводов, линий электропередач, самоотверженном труде на хлебном поле.

Они были ключиками счастья, которыми часто открывали двери не только в неизведанное, но и в души тысяч юношей и девушек, способствовали… получению путевки в жизнь. И это не просто риторические, припудренные патриотическим пафосом слова, – это сама жизнь, которой без остатка отдали себя люди ушедшего века.

Комсомолу, даже с учётом прошедшего времени, не в чем винить себя, ибо это был слепок партии, её „помощник и резерв“ и ему не в чем каяться».

Сколько раз за два года моей работы над этой книгой, я вынужден был дописывать горестные строки: «Когда эти слова уже были написаны, пришла печальная весть о смерти…».

Вот и сегодня, 5 июня 2010 года, я узнал, что 31 мая 2010 года, после тяжёлой болезни, на 77-м году жизни скончался Иван Григорьевич Шурыгин.

Смерть, чаще всего, бывает неожиданной. Такой была она и на этот раз.

С какой безграничной любовью и гордостью всегда рассказывал и писал в своей книге Иван Григорьевич о своей жене Людмиле Сергеевне, тоже «родом из комсомола», о детях своих – Лене и Сереже, о зяте Александре и невестке Наташе, о внучках Полине и Маше, о внуке Ване…

Осиротели не только они, но и все мы, кто многие годы и десятилетия знал Ивана Григорьевича, и память о котором будет жить всегда в нашей памяти и сердцах наших…

В последние годы в моей жизни нежданно-негаданно объявился «коллективный побратим», внимание и забота которого приносят мне радость, вдохновенье; умножают силы в борьбе за «выживание» с многочисленными бедами, недугами и проблемами нынешнего сложного, многотрудного, беспросветного времени.

Таким «коллективным побратимом» стало для меня «Кубанское Землячество» – общественное объединение земляков-кубанцев в Москве. Мне было приятно от самого факта, что они вспомнили, нашли и «пригрели» меня. Я не коренной кубанец, но отдал этому прекрасному краю три с половиной десятилетия, лучшие годы своей жизни. Да и сейчас живу его тревогами и заботами. Ведь там – часть моей души: там сестра и сын, внучка – самые близкие и самые дорогие мои люди; там бесчисленное множество моих верных друзей – «товарищей по оружию»; там и могилы многих соратников моих – побратимов, имена и образы которых всегда со мной, – в памяти, в сердце, в душе…