Постоялый был двор, а при нем был трактир,
Перепутье дорог, город рядом,
Собирался честной и неправедный мир,
Нищий здесь и в отличном наряде.
Нищий здесь находил утешенье душе,
Забывая, что жизнь так плоха;
Водки стопка, иль две, и расслаблен уже,
Щей тарелка, да хлеб, требуха.
Зал огромный подперт потолок,
Две колонны из старого дуба,
Там, над стойкою длинный полок,
А на нем ложки, вилки, посуда.
Льется свет, освещает пространство вокруг
Из пяти невысоких окошек,
Дверь на кухню, разделочный круг,
Ждут подачек три тощие кошки.
Шум и гам, запах кислой еды,
Разночинцы, купцы и дворяне,
Царство снеди и водка – ее господин,
Редки здесь, но бывают крестьяне.
Шапку скинет, за стол и развяжет платок,
В нем горбушка, да яйца, да сало,
Выпьет водки стакан, выпьет на посошок,
Пожалеет в душе: ее мало…
А уселся купец, тут иные дела —
Стол завален различною снедью —
Самовар на столе, чашка только мала,
Выпил водку, заел ее сельдью.
А потом он часами гоняет «чаи»,
Полотенцем лицо утирая,
Он гуляет сегодня и пьет на свои,
От купеческих дел отдыхает.
И трактирщик хитер, то к нему подойдет,
Что-то спросит, ответит любезно,
С кем-то выпьет вина, разговор заведет,
Постоянный клиент – он полезный.
Тут когда-то служила девица одна,
Роста среднего, кости широкой.
Ну, а, в общем, неплохо была сложена,
И с обычным, житейским пороком:
Рубль к рублю, грош, алтын,
Четвертак ли, копейка с полтиной.
Да и кто их подал, пожилой господин,
Иль развязный и юный детина?
И посуду помоет, и все уберет,
И с поклоном подаст все, что надо.
Чаевые с сознанием долга берет,
Не всегда их дают, вот – досада!
Посетители разные крутятся тут,
Похотливым облапит тот взором,
И за попку игриво ее ущипнут,
(В том не ведает дева позора).
По рукам не пойдет, не такая она,
