Дети отдавались «на хлеба», т.е. он находил квартиру, оплачивал ее и оплачивал содержание ребенка. Денег, которые дед зарабатывал, ставили его в независимое ни от кого положение. В домашнем хозяйстве было две коровы, чтобы дети пили молоко вдоволь. Булки привозились из города и засыпались в специальный закром, сельдь закупалась бочонками, сало хранилось в «боднях», специальных дубовых бочках. Дети брали съедобное самостоятельно, старшие дети присматривали за младшими.
Бывали у деда моего и неудачи. Их было два вида. Он не вложился в сумму, определяемую торгами. Поясняю, дед уже, как предприниматель, давно вылез из пеленок. Теперь он назывался – Его степенство, Иосиф Яковлевич Котельников, строительный подрядчик. На торгах определялась сумма, за которую кто-то из участвующих в торгах подрядчиков, соглашался вести строительство. Если подрядчик укладывался в эту сумму, то все излишки денег шли в его карман, а нет, он нес убытки, иногда значительные. Бывали такие случаи и у деда. Вторая беда, если на стройке кто-то погибал. Техника безопасности строго соблюдалась, нВ таком случае велось следствие. Дед был обязан, во всяком случае, обеспечить семью погибшего, а это: он должен был построить дом, купить лошадь и корову и выплатить 200 рублей пособия, что по тем временам составляло большую сумму, ибо корова стоила от 12 до 15 рублей. Кроме того, он присуждался на месяц или два к церковному покаянию, которое заключалось в том, что деда оставляли на ночь в церкви, где он был обязан молиться о прощении ему грехов. От церковного покаяния деда освобождала взятка, Священник получал от деда ящик чаю, ящик коньяка, тот выписывал ему справку о том, что покаяние закончено. Бывали случаи, что к беде добавлялась еще одна неприятность, дед начинал пить водку. Пил запоем, длившимся до месяца и более. Возражать деду никто не смел. Ворота дома закрывались, никого в дом не пускали, а бабушка огородами от лабазника носила четвертями водку, тайна продажи спиртного купцом, его продавшим, строго соблюдалась. Никто ни о чем не догадывался. В день дед выпивал четверть, это равно 3-м литрам водки. Пил с утра до ночи, пил и ночью. Постоянно кипел самовар, в котором варились куриные яйца. Ими дед закусывал. Так же, как внезапно он начинал пить, также внезапно и заканчивал. Он настолько опухал, что вся одежда становилась тесной. Парился овес, и деда обкладывали горячим овсом, он быстро приходил в норму и через два-три дня, одетый в брюки и сюртук, с золотой цепочкой от часов, находившихся в кармане, в фетровой шляпе и с тростью в руках, Его Степенство подрядчик Котельников отправлялся на работу. В период отсутствия все дела вел мой отец, которого дед посвятил во все таинства своей работы. Четырнадцатилетний, долговязый паренек сам принимал вагоны и составы со строительными материалами, оформлял необходимые документы. Запои деда наносили тяжелый материальный убыток, но дед быстро его компенсировал увеличением количества подрядов. Кстати, перерывы между запоями были продолжительными, от 4-х до 5-ти лет, между которыми дед водку и в рот не брал. В банке у деда всегда хранилась сумма вкладов выше 49 тысяч рублей золотом. Все они пропали в период Октябрьской революции. Дед о пропаже не жалел, говоря: «Буду, жив, эту сумму я утрою! Была бы только голова на плечах!»
Последние строительства, проводимые дедом: школа и церковь в селе Жадино.
