Мы служили на флоте - страница 12

Курс молодого бойца состоит обычно из двух дисциплин: строевой подготовки, изучения положений Строевого Устава и, само собой разумеющее, изучение текста присяги наизусть. Это сейчас, например, в белорусской армии, текст присяги состоит из двух предложений, а в советское время он начинался торжественно: «Я, гражданин Советского Союза, вступая в ряды Вооруженных сил, принимая Присягу торжественно клянусь…», и дальше шло перечисление клятв и обязательств.

Строевая подготовка подразумевает индивидуальную строевую подготовку, и умение бойца ходить строем в составе подразделения. Надо отдать должное руководству учебного отряда и роты, методика строевой подготовки была на высшем уровне похвалы. В этом вопросе офицеры доказали, что не зря в военных училищах изучали убеленных сединой древних старцев, и их рассуждения о сути бытия, которое называется философией. Брошенное в историю кем-то из великих «количество перерастает в качество» – было основополагающим камнем обучения молодых матросов строевой подготовке. Подумать только, 45 суток каждый день шесть часов до обеда, а иногда два часа после обеда, только строевая подготовка. Лично я за это время стоптал две пары каблуков на «гадах», плюс, уходя на флот, ротный сапожник вынужден был перебивать и третью пару. Возможно, кто-то ехидно подумает: «Страшно тормозил, и, как результат, – каблуки стер». Нет. Я не халтурил и шаг чеканил как положено.

Кроме того, нам прививали уважительное отношение к строевому плацу. По плацу разрешалось только движение строем. Одиночное диагональное движение по плацу – было смерти подобно. Если же находился особо одаренный, до которого слова не доходили с первого раза – у него был великий шанс, до утра ломом подметая плац, подумать о бренности жизни насущней. Белые ленинградские ночи очень этому способствовали.

Обучение строилось от простого к более сложному. Сначала повзводно отрабатывалась высота поднятия ноги и отмашка рук. По логике вещей, процессом обучения должны были заниматься офицеры, командиры взводов, но их роль в нашем обучении была настолько ничтожна, что я не уверен, был ли в нашем взводе командир. Я его практически не помню. Руководил же нашими строевыми экзерцициями заместитель командира взвода, моряк срочной службы (моря так и не видавший), старшина 1-ой статьи. Для нас он был одновременно и ближайшим воинским начальником, и отцом родным, так как, его командный профиль мы видели, когда засыпали и когда просыпались. Спал он также с нами в одном кубрике.

Старшина давал команду «Делай раз», после чего, не спеша, с линейкой прогуливался вдоль строя, проверяя высоту поднятия ноги и правильность положения рук. А ты в это время должен был замереть, как египетский Сфинкс, и молча стоять с поднятой ногой и зафиксированным правильным положением рук, пока не поступит следующая команда. В то время, мне казалось, что он над нами порой издевается. Ничего подобного. Оказалось, старшина 1-ой статьи был сторонником японских мастеров боевых искусств, которые утверждали, что, чтобы поставить удар, неважно какой, рукой или ногой: нужно его произвести минимум 10 000 раз. Только этим можно объяснить, что до принятия присяги мы каждый вечер вместо вечернего «горлопания» строевой песни (это мероприятие в войсках называется вечерней прогулкой) на «аллее мужества» делали «Раз» и «Два». Видно добирали необходимые 10 000 раз. И только после усвоения и закрепления базовых элементов нас допускали к монотонной и многодневной шагистике по квадрату и дальнейшему освоению премудростей строевой подготовки. Благодаря учебному отряду, до самого выхода на военную пенсию по строевой подготовке у меня было только отлично, а строевой устав после учебки я больше никогда не открывал, так как основные положения я мог воспроизвести в любое время суток, вплоть до запятых.