– было написано ровным каллиграфическим почерком.
– Началось. Тут такое творится… – и Андреев рассказал все, что увидел.
– Я буду летописцем. Неизвестно, что нас ждет. Надо фиксировать все.
Дождев сел за стол и записал сегодняшние новости со слов Андреева. Летопись была неточной, и в каждой строчке фигурировала фраза «он что-то говорил про…». Вместо описания внешности кандидатов были клички: Попугай, Хмырь и Старый.
– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Зябликов.
– Просов свое слово держит, – улыбнулся Андреев. – Альтернативную реальность устроил. Или мы в будущее попали.
– Бог его знает, – сказал один из братьев. Второй кивнул.
– Приспособимся. Жить можно, – подбодрил Зябликов.
– Э, нет. Думаю, это только цветочки, – задумчиво ответил Андреев.
– Вариантов пока нет! Не к Просову же на служение идти, – возмутился Зябликов.
Шел тот же год. Андреев узнал это у Реднека, когда тот в очередной раз заходил проведать его. Андрееву показалось, что он видит его впервые. Реднек сменил клетчатые рубашки на пестрые. Вместо неухоженности нарисовалась показная лощеность. И на расспросы о том, что произошло в мире за последние десять лет, Реднек отвечать не стал, вместо этого небрежно махнул рукой, что, видимо, означало «сосед, совсем ты плох». Чтобы не вызвать подозрений, Андреев стал говорить о насущном и в первую очередь поинтересовался, за кого тот проголосует. Реднек рассуждал с удовольствием, он улыбался, закатывая глаза, будто только что выпил рюмочку.
По его мнению, за победу будут бороться двое – Попугай и Старый. И шансов больше у Попугая – все же хотят легкого духовного пути.
– Я давно слышал, что правительство разрабатывает что-то этакое, – сказал он будто по секрету.
– Психостимулятор «Третий глаз», – усмехнулся Андреев. – Помнишь, рассказывал о нем?
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ладно. Не бери в голову. Лучше скажи, где у нас тут избирательный участок устроят?
– Что еще за участки? Плох, плох ты стал, плох, плох ты стал, совсем плох ты стал, – странно затараторил Реднек. – Наступает острая форма склероза. Ладно, я о тебе позабочусь, – пообещал он. – Напомню, сосед. Никуда ходить не надо, на чьи-то там участки. Тебе позвонят. Если ты не ответишь хотя бы на пятый раз, на шестой – с тобой цацкаться не будут.
– Вот те на! Позвонят… – вырвалось у Андреева. Но он взял себя в руки и замолчал, кивнул, будто вспомнил. Реднек с одобрением посмотрел него – не все так печально, как кажется, проблески есть. Реднек ушел, даже не выпив пятьдесят граммов на дорожку. И правда, чудеса творятся!
День был в разгаре. Все те же шесть соток. Все те же грядки. Без умолку трещали цикады. Андреев дышал полной грудью. Зрели те же огурцы, краснела та же клубника, и редис был таким же на вкус, как и неделю назад. Слава Богу, ничего не изменилось.
Буйный все-таки поселился у Витьки. Андреев застал их в тот момент, когда они сплоченно выгружали глину из телеги. Но они его не заметили.
– Как думаешь, что здесь творится? – спросил Буйный.
Витька пожал плечами.
– Не молчи как дурак! – взбесился Буйный и залепил ему леща.
– Да откуда мне знать? – жалостливо прогнусавил Витька, потирая покрасневшую щеку.
– Новенькие не прибывают. Нас давно не собирали на холме. Чего они добиваются? Мы тут одни останемся?
– Поживем – увидим, – выдавил из себя Витька.
