Свободная торговая зона была расположена чуть ли не в самой узкой части берега Подледья, и ширина этой полоски суши составляла буквально пару километров. По пути ему попалась небольшая деревенька с низенькими одноэтажными домиками. Окна домишек были настолько грязными, что нельзя было что-либо разглядеть внутри. Домишки были огорожены невысокими заборчиками изо льда. Лед этот имел форму острых сосулек разной длины, которые росли не вниз, спускаясь с крыш, а наоборот, поднимались из земли к ледяному небу.
Вдоль этих неказистых домишек сновали люди. Они что-то кричали, перебивая друг друга, тыкали пальцами в предметы, что располагались на кривых столиках перед заборами, и тащили к ним любого, кто невольно зазевался. Щуплый сухой старичок с крючковатым носом и очень бойким видом схватил Хейду за рукав куртки и подтащил к своему столику, пытаясь продать ему пару черных жемчужин. Хейду, отрицательно мотая головой, старался вырваться из цепких объятий, что вскоре ему удалось. Когда шумная деревня осталась позади, он облегченно выдохнул, увереннее направляясь к берегу. Далее перед ним простиралась пустынная белая степь, где росли низкие редкие елочки, покрытые инеем.
Пока он шел, у него было достаточно времени подумать о том, почему сбежал Онней. Они оба принадлежали Эрлу и были верны ему за заботу и за кров, который старик им предоставил. Наемник нашел их детьми в пещерах Хаоса, взял к себе, вырастил и воспитал, научил обращаться с оружием: стрелять из лука, владеть копьем и мечом. И теперь мечи братьев стали мечами стареющего Эрла, который покинул службу и стал коллунгом – наемником, который в награду за службу получил во владение кусок земли в солнечной Хоратии. Он выращивал хлеб и параллельно находил для мальчишек работу, за которую раньше брался сам. Хейду и Онней участвовали в военных походах и обагряли клинки мечей кровью во имя великих князей и ради своего учителя. А Эрл за это платил братьям, причем хорошо платил. И вот Онней сбежал.
В груди слегка кольнуло. Принадлежали. Не очень приятное определение, как будто бы они были вещью. Но именно так однажды выразился Эрл, смахнув с седых усов капли хмельного вина. Старик нечасто пил, но если это случалось, то он впадал в состояние какой-то дикой вседозволенности. В такие дни он часто оскорблял братьев, иногда поднимая на них руку. Онней за это возненавидел старика.
Хейду хмыкнул, вспоминая брата. Да, Онней никогда не испытывал теплых чувств к Эрлу, и, как выражался брат, жизнь у Эрла была не лучше, чем жизнь в пещерах Хаоса. Брат говорил, что в пещерах хотя бы не заставляли кому-то служить и выполнять чьи-то приказы, а владеть оружием они бы научились и там, иначе им просто было бы не выжить в тех диких и опасных местах. Онней ни к кому не испытывал привязанности, разве что к старшему брату. Сложно было требовать от него проявления каких-то взаимных чувств, если еще младенцами они оказались в пещерах. В том ужасном месте даже самый прекрасный цветок превратится в колючку.
Хейду был старше, он хорошо помнил пещеры. Вечные промозглые ветры, повсюду снующие крысы и настойчивые тупые, злые взгляды, ждущие, когда ты ослабнешь или совершишь ошибку, которая будет стоить тебе жизни. Постоянный полумрак и сырость, каждая тень скрывает опасность. Ходили слухи, что зайти слишком глубоко в пещеры, то можно встретить обезумевших людей, питающихся человеческой плотью. В пещерах Хаоса собирались бродяги, никчемные разбойники и сироты, которых в пещеры относили нелюбящие родители. Не было ни царей, ни вождей, ни законов. Никто из великих князей не претендовал на те земли, никто не хотел ими владеть, а люди старались обходить их стороной. В тех пещерах царил хаос.
